Форум » Философские идеи » Сборник славянской ереси » Ответить
Сборник славянской ереси
паки: ...бессмысленный и беспощадный
УграДева: Пряшевщина - историко-литературный сборник *** Георгий Геровский. Историческое прошлое Пряшевщины История Пряшевщины и вообще южных склонов Карпатских гор еще далеко не разработана. В последнее время в исторической литературе об этом крае особенно много обращалось внимания на происхождение его населения, на начало заселения этих склонов. Казалось загадочным, каким способом и когда восточно-славянские (или русские) племена могли с севера перейти через Карпаты и занять южную сторону, равнинные части за горами. Об этом теперь существует целая литература, с противоположными мнениями разных историков. I. Мадьярские ученые стараются доказать, что те Славяне, которых они застали в IX столетии, при занятии страны, в дунайской котловине, ныне не существуют; они, по их мнению, растворились в массе новых пришельцев. Славянские же народы, ныне живущие в дунайской котловине, пришли на свои нынешние места уже после пришествия Мадьяр, не раньше XI столетия. Будапештские ученые Мелих и Книежа (родом Словаки) доказывают это на основе разбора местных названий, как относительно южных Славян (Сербов), так и относительно Словаков и старинной южно-карпатской Руси, допуская первое появление русских Славян южнее Карпатских гор не раньше XI столетия (Книежа, Народы Угорщины в XI столетии — Die Volkerschaften Ungarns im XI. Jahrhundert. Archivum Europ. centro-orient.,IV, 1938). Эти названия в том виде, как они встречаются у Славян в настоящее время, хотя и являются по происхождению славянскими, но прошли через мадьярские уста и в таком измененном Мадьярами виде восприняты нынешним славянским населением. Следовательно оно появилось тут уже после Мадьяр. Такой способ объяснения Мелих применяет к названию замка Землина на реке Бодроге, к замку Боржаве, к названию Мукачева (Munkacs), которые все имеют будто бы мадьярский вид. Однако, на самом деле весь этот вопрос обстоит совершенно иначе, чем доказывают мадьярские ученые, и нет сомнения в том, что нынешние Славяне дунайской котловины являются потомками Славян домадьярского времени. Восточные или русские Славяне присутствовали южнее Карпатских гор несомненно уже задолго до пришествия Мадьяр. Чешский ученый Л. Нидерле считает, что восточно-славянские (русские) племена проникали за Карпаты уже с VI-VII столетий. А.Л. Петров указывает VII—VIII столетия, как время поселения восточных (русских) Славян за Карпатами. Причиной были нападения кочевников в областях по Днестру и Пруту у Чорного моря (в Ателькузе). Против Мелиха Петров правильно указал, что город Землин на реке Бодроге, который был взят Мадьярами при их нашествии в IX столетии, был построен восточными Славянами для своей защиты с юга, и нет причины приписывать его болгарским Славянам, поселения которых находились южнее, между Дунаем и Тисой. Неправильно мнение Мелиха относительно того, что в языке южно-карпатского населения название замка на Бодроге (по-мадьярски Земплин, Zemplen) заимствовано от Мадьяр, ибо в устах местного населения окрестностей этого замка его названием является Земно (по выговору в полосе смешанных цотацких говоров Жемно с мягким -ж'-), что произошло от древне-русского Земльно, где звук -л- между согласными выпал, и осталось Земно (как нынешнее Псков из древнерусского Пльсков). Так называется до сих пор селение (Земно), замок же назывался по древнерусски в мужеском роде Земльн, в позднейшее время, с переходом -ь- в -е-, Землен, что передавалось с точностью в латинских грамотах Zemlin, Zemplen или Zemlyen. Нынешнее оффициальное мадьярское Zemplen (Земплин, Земплен)есть латинизованный вид названия со вставным -п-, как в латинских словах (tento или tempto = пытаюсь и т.п.), и отсюда Земплинская столица (Zemplinska stolica) перешло в народную речь как оффициальное название области. Первоначальная область восточнославянского (русского) заселения южнее Карпатских гор находилась, по мнению Братиславского профессора Е.Ю. Перфецкого, в равнинной полосе по течению рек Лаборца, Топли, Ужа (Уга), Латорицы и по Бодрогу до Тисы. Этот край говорит теперь смешанным, так называемым цотацким наречием, которое состоит из составных частей польских и словацких на русской основе, но прежде тут господствовала та же самая народная южно-карпатская речь, какая слышится на южных склонах гор. Ибо цотацкие говоры явились вследствие языкового смешения в XVIII столетии, когда после турецких войн произошел сильный наплыв польских и отчасти словацких поселенцев, причем число прибывавших поселенцев, не имевших своих домов (жидлярей из немецкого Siedler = поселенец), часто достигало числа коренных жителей Руснаков (Карпатороссов), как это видно из протоколов обьезда тогдашней Мукачевской русской епархии униатским епископом Мануилом Жидиком-Ольшавским в 50-х годах XVIII столетия, касательно нынешней Пряшевщины. Мнение Перфецкого о первоначальной заселенности упомянутого края Восточными (русскими) Славянами является вероятным благодаря тому, что именно тут находится упомянутый выше замок Землин (Земльн), существовавший уже в IX веке. К сожалению, Перфецкий на это не указал и своего взгляда не обосновал достаточно, что дало повод к резким возражениям со стороны А.Л. Петрова, склонного переносить нынешнее соотношение между отдельными диалектическими группами в глубокое прошлое. Между тем старая заселенность указанной равнинной части края по упомянутым нижним течениям рек, присутствие тут древнего города Землина (Земльна), происхождение местного говора от сходного с южно-карпатским первоначального говора русского типа - доказывают именно то, что тут находилась колыбель того народа, который ныне называется южно-карпатскими Руснаками или Карпатороссами. Горы, как во всех горных странах, так и тут были заселены лишь позднее и постепенно. Это было внутреннее расселение умножавшегося народа, которое происходило в особенности с XIII-XIV столетий, после опустошения края Татарами. Данные диалектологии - картина распределения говоров на карте южно-карпатского русского наречия - подтверждают, что говоры распространились с юга на север, от южных равнинных частей в горы; все говоры старого сложения (коренные) имеют вид такого распространения с юга на север, причем ядро каждого из них находится на юге. Таким образом доказывался, что южнее Карпатских гор уже в IX столетии существовало восточнославянское (русское) население со своим племенным городом Земльном, имевшее свое племенное устройство с племенными князьями, как на это указывает известие угорского летописца, магистра Петра (Анонима), писавшего в конце XII или в начале XIII столетия на основе более старых записей (Gesta Vetera) и сообщающего о князьях в укрепленных замках (князь Лаборец) в этой Русской области (confinium Ruthenorum). Другие племенные укрепленные города, которые называет тот же летописец, были южнее Карпатских гор: город Уг (castrum Hung - нынешний Ужгород), замок Боржава (castrum Borsoa), Мукачево (locus Muncas). Следы этой древнейшей племенной организации южно-карпатской Руси сохранялись и в позднейшее время; упоминание о национальных князьях мы находим и в позднейших латинских грамотах и немецких источниках об этом крае (kenezii, Knosen). Область древнейшего заселения восточными (русскими) Славянами на Пряшевщине Г. Геровский. Историческое прошлое Пряшевщины. Пряшевщина, историко-литературный сборник. Прага, 1948, с.57-93 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_459.htm
УграДева: Владимир Штепа. От редактора Свободное Слово Карпатской Руси. 1-4. (349-352). январь-апрель 1988 (от Наташи Гаттас) Основатель и редактор журнала (1959-1989) Михаил Ильич Туряница (4 окт. 1912г. Свалява - 5 дек. 2001) http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_736.htm Владимир Штепа. От редактора (от редактора исторического журнала Факты) История всегда делилась на две неравные части: историю государства и историю живущих в ней народов. Первую изучают везде, вторая же старательно отброшена в фольклор и этнографию на Западе, а в России вообще запрещена уже около тысячи лет, и в этот запрет входило сжигание древнерусских рукописей – хотя бы оные одной истории касались (См. А.И. Сулукадзев. Книгорек…Там же есть отдел – Книги непризнаваемые, коих ни читать, ни держать в домах не дозволено -. А.И. Сулукадзев является крупнейшим после графа А.И. Мусина-Пушкина антикварием, собирателем русских древностей. После этого постоянного и ревнивого уничтожения наших памятников, Шлецер и другие немецкие историки, нанятые Петром Великим для описания и систематизации русской истории, имели основание сказать, что восточные (а уж тем более западные!) славяне никакими письменным источниками истории не располагают. А вскоре их ученики, до сих пор забивающие все поры академической науки, признали Новгородский архив, вывезенный Шведами в 1617 году, - не имеющим научной ценности. (Anna Grosskopf. Unika handskrifter slaktades till omslag, газета Svenska Dagbladet, 25 января 1985 года). Перевод: А. Гросскопф, Уникальные рукописи резались на обложки -. Речь шла о пергаментах Новгородского архива, значительная часть которого была изрезана на обложки для бюрократической документации. Вторая часть рукописей после отказа Петербургской Академии Наук принять их, осела в Финляндии. В настоящее время в Швеции ведется работа по реставрации уникальных документов, которые признаны ценнейшими из документов, когда-либо хранившихся в Швеции. Подобная же судьба постигла и Киевский архив, вывезенный в 1018 году из Десятинной церкви польским королем Болеславом Храбрым, который конечно не стали даже разыскивать, хотя Польша долго была частью российской территории. Те из рукописей славян и руссов, что чудом избежали этого тотального уничтожения, неизменно и всегда объявлялись подделками, даже сверкающие гением Слово о полку Игореве и Влесова книга. А их первооткрыватели А.И. Мусин-Пушкин и А.И. Сулукадзев утонули в потоке клеветы всех этих бесчисленных грекофилов и норманистов. Отец русской истории и первооткрыватель Русской Правды В.Н. Татищев почти 11 лет, т.е. до самой смерти, преследовался судебно… Мало что изменилось и в XX веке. Но мнение об отсутствии письменных источников истории славян и руссов все-таки оказалось преждевременным. В настоящее время насчитывается около 1000000 славянских рукописей, т.е. столько же, сколько и латинских. Правда, если латинские все находятся в научном обороте, то из славянских в науку попало только около 3000 рукописей. Значит история как наука искажена в таком же соотношении. Естественно доверять ей не более, чем эти 0,003. Нашему журналу не под силу исправить это положение, поэтому мы поставим более скромные задачи: собрать и опубликовать наиболее интересные страницы славяно-русской истории, в основном народной истории. Такая история включает в себя в первую очередь то, как сам народ или его певцы, вожди, жрецы описывают легендарные дали своей истории, передвижения своих племен, свои верования, быт, отношения с соседями и т.д. Основной их источник - изустные некогда сказания, позже записанные на доски, шкуры, бересты, камни, бумагу. Уничтожение народной истории всегда было равносильно уничтожению народной памяти, народной души, равносильно превращению народа в массу безликих рабов. Такое всегда проделывалось нашими врагами и всегда делалось умышленно. Мы должны сознавать, что почти все учебники русской истории, написанные для высшей и низшей школы, а также и популярная литература носят четко выраженный анти-славянский и, особенно, анти-русский характер. Многие и многие поколения воспитаны в этом духе…Журналу несомненно придется преодолевать встречный ветер этого восприятия истории. Мы считаем, что славяно-русская история должна строиться заново от самых древнейших эпох и до наших дней. Нам также хорошо известно, что западно-европейцы пишут истории своих стран, не обращая ни малейшего внимания на критику своих иностранных коллег, что особенно касается историков немецко-романских. Русским необходимо именно в этом взять их за образец и не допускать западных критиков (а также доморощенных варягов!) иметь влияние на строительство славяно-русской исторической науки. История, как общемировая наука, к сожалению, не существует, а есть лишь набор национально патриотических историй. Мы, разумеется, не зовем сделать еще одну кривую историю, но лишь отобрать украденное у нас. Выполняя нашу задачу, мы напечатаем наиболее важное из написанного нашими историками народного направления: И. Тереха, Ю. Миролюбова, С. Лесного и других. Они известны уже многим русским читателям, но далеко не большинству. Наряду с этим будет проводиться обработка материалов современными методами. В частности, обработка различных словарей и топонимики Европы-Азии. Читателей ждет много удивительного! Постепенно наладим ознакомление наших читателей и с достижениями археологии, особенно в славянских областях, с оригинальными расшифровками древних языков и т.д. Для всякого сложного дела очень важно найти такое звено цепи, за которое можно вытащить и всю тяжкую цепь. Таким звеном мы сочли изучение славяно-русских корней в скандинавских языках. Параллельно постараемся показать, как западные историки – изучают - наши славянские корни, выводя на основании ничем не ограниченного коверкания (предположительной интерполяции) 30-40 слов и наименований (в областях, через которые прокатились десятки разных народов), происхождение Киевской Руси либо от скандинавов, либо от иудеев. Читатель впервые получит возможность сравнения подобных работ по количеству и качеству. Вместе с тем мы ждем и появления новых оригинальных авторов, ибо за пределами официального всегда имелись защитники славянства, эти воины-одиночки, сохраняющие историю народов многие тысячелетия. Редактор надеется, что читатели найдут в нашем журнале пищу для размышления, а также источники интеллектуального удовольствия. И во всех случаях много полезного. Мы заранее благодарны нашим подписчикам и возможным меценатам, которых мы так нуждаемся. Большое спасибо, друзья! Владимир Штепа. Адрес редакции: FAKTS Box 231 38200 NYBRO, SWEDEN Подписная плата $30 Владимир Штепа. От редактора http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_460.htm
УграДева: Древняя история Закарпатской Руси *** мы можем только обещать Вам, что мы пойдем по пути заветов наших предков и, строя новое, социалистическое общество и светлое будущее, мы будем стойко защищать правду и справедливость по Вашему примеру - из слова сказанного И.С. Шлепецким на могиле Г.Ю. Геровского в Пряшеве 7 февраля 1959 Дощечка N 5, Текст, Документ N 5 Дощечка N 5-я, вероятно, является по своему языку самой архаичной, если этот язык сравнивать с языком предыдущих дощечек. Вид дощечки по данным Ю.П. Миролюбова, кто старательно презервировал ее, так как она весьма ветха по времени, изьедена червями и внутри трухлява. Изследуя язык, я нашел, что он действительно очень древен и отличается от языка других, известных мне дощечек... Фонд 10143, опись 41 (Архив А.А. Куренкова), рулон 7 http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_334.htm Дощ.5а Спондробенце се защатi намо тоя околы Рщемо тако iжде ляты до Дiроу за тенсенце пентеста iдоша ПраДы нашы до гуре Карпанеске а тамосе осЪднеща а жiвя кладно То бо Родi сен правiщася од Оцi Родцi а старенце Родоу бя Щк одо Iрiан Тоi бо уще Паркун бо ны сен благволящлен бо то утщехом Соi А тако сен бящ жiвут пентеста ляты А тамо тщехом сен до восхдяцу Суне а iдехом до Ньпре Та бо рiека есе до морнже тецяi А то полуноце сядще на не а сен iменова Непре Препенте яко бо вутце сен iменова Непре Препенте А тамо сендещя пентосент ляты вще сен правiщя сен а тако Бозема хранiвен одо многаiа рьще соязенце Iлероув бяща мносте там оседiцы огнiщаны А тако бо скотiа сен венденце во ступы а i тамы тако Бозема сен хранiтi Можяще так ОрЦе вiодех не Ау пенжiяшет i многа злато а богаце жiвхо ста Дощ.5б Сiце се Iензенце одовратiшасе до полудене а само нехаяi ны А тако iдща на ведене скотiа говада своа I беща ту птiцы срiяща мноства тещiяшетi до не А тiто галща i вранi од ядi летiяi А бясте яде велiка в ступiях То б тоi племены Костобце налязяi А сiце отвережiтi раны многая а крве лiяща Ту внезапы главе сякша врзiям свема a тыя суте враны ядла А тако Стрiбы свiщашуте во стпiях а Боряе гундяшете одо полунще небеспенцетеса ны Бiя ту сЪща велiка Ензiце а Кустобце серазiтi со злые утечеце а воры говiяд нашех Тако бяшет уборiца тая а дваста ляты А наше родiще тещяшетi до Ляшi пребендены суте а тамо сядша За сты лятi бящi тамо Годе Iерменрехе а се злобящы на ны А ту бяща уборце влiка а Годе бя потсняна а одтрцена до Донще а Доне а Iерменрех пiяi вiна любы братресте по зе воявенде нашы А такосе утворжешетiся бя жiвуте нове Влесова книга http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_1.htm http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_3.htm http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_13.htm Вот подробности, как начались мы в округе этой. Скажем так, что лет за тысячу пятьсот до Дира наши Прадеды в Карпатские горы пошли и там поселились, и жили покойно. И роды ведь управлялись сами Родичами Отцами, а старейшина Рода был Щеко из Ириан. Он ведь учил, что Паркун нам благоволит, потому как мы Его почитали, и такой наша жизнь была лет пятьсот. А там и двинулись мы к восходящему солнцу и к Непре пошли. Та ведь река к морю течет. И к полуночи мы сели на ней и звалась Непра препятствием, потому как вожди...И там поселились они и пятьсот лет все сами собой управлялись, и так были Богами хранимы и многими, которых зовут соязычниками. Ильмеров множество было там, огнищан оседлых. И так скот себе водили в степи, да и там так Богами хранимы были. Может, так еще Орей Отец водил их. И денежек и золота много имели, и богато жили мы с вами. Вот эти Язы отошли на полдень и там не тревожат нас. И так пошли они скот водить и говяд своих. И видели тут, как множество птиц к ним летело. И те-то галки и вороны с пира летели. И пир был великий в степях. То ведь те племена Костобоков напали. И они наносили многие раны и кровь проливали. То неожиданно головы секли врагам своим, и их-то вороны и ели. И так Стрибы свищут в степях и Бореи гудят к полуночи об опасности для нас. Была тут сеча великая, чтобы с Язами и Костобоками сразиться, с пакостными убегающими ворами говяд наших. И брань та двести лет вот так была. И родичи к Ляхам убежали, ввержены во беды, и там осели. Сто лет спустя там были готы Германреха и злобились на нас. И брань большая тут была, и Готы были потеснены и отброшены до Донца и Дона. И Германрех пил вино братской любви с воеводами нашими, и так вот сотворилась жизнь новая Влескнига. Литературный перевод (с примечаниями) Н.В. Слатина http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_689.htm Свободное Слово Руси. 1-2 (337-338) янв.-феврал. 1987 Основатель и редактор журнала (1959-1989) Михаил Ильич Туряница (4 окт. 1912г. Свалява - 5 дек. 2001) http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_736.htm Журнал Свободное Слово Карпатской Руси/Свободное Слово Руси - издавался в США с 1959 по 1993 год. Отдельные комплекты журнала хранятся в ряде библиотек университетов и исторических обществ в США, православной семинарии в Джорданвилле (HolyTrinityOrthodoxSeminary), и почти все номера журнала, скомплектованные в несколько аккуратных книг в твердом переплете, находятся на хранении и для открытого общего использования в огромной Нью-Йоркской публичной библиотеки. Здесь отсутствуют только следующие номера журнала: N1-2 и N3-4 за 1970 год; N5-6 и N7-8 за 1973 год; а за 1974 год есть только N11-12. Н.Г. Ботов, Журнал Свободное Слово Руси и М.И. Туряница как Личность в оценках писателей, журналистов и друзей. 12.02.2013 http://tol-nabat.info/main/16805-zhurnal-svobodnoe-slovo-rusi-i-m-i-turyanica-kak-lichnost-v-ocenkax-pisatelej-zhurnalistov-i-druzej.html Г. Геровский. Древняя история Закарпатской Руси После смерти Алексея Геровского (17 апреля 1972), его жена Магдалина Геровская передала редакции Св. Сл. Руси рукопись - Древняя история Закарпатской Руси, принадлежащей перу Георгия Геровского (брата Алексея). Мы решили поместить ее в журнале, чтобы таким образом сохранить этот ценнейшей труд по истории Руси, который не может быть издан в современной России, так как там существует антирусский заговор, соглашение, заключенное между коммунистами и самостийниками. Древняя история Угорской или южно-карпатской Руси еще мало исследована, а спорные вопросы, касающиеся этой истории, не выяснены и не разрешены с достаточной точностью и научной безупречностью. Прежде всего расходятся мнения ученых относительно происхождения южно-карпатского восточно-cлавянского (или русского) заселения и относительно времени этого заселения на южных склонах Карпатских гор. В нынешней исторической литературе известный археолог Л. Нидерле отстаивает взгляд, что этот народ живет на нынешней своей области с давнего времени: он думает, что восточные или русские Славяне начали заселять южные склоны Карпатских гор с VI столетия, когда Авары вытеснили сюда с Волыни русское племя дулебов. Турецкие болгаре около того же времени, а потом угры, занявшие приморский край между устьями Днепра и Дуная (Ателькузу) в IX столетии, печенеги, вытеснившие оттуда угров на нынешнюю угорскую равнину после 860 года, заставили восточно-славянские племена уличей и тиверцев, сидевшие по Пруту и Днестру, отойти на запад, за Карпаты. - Передвижение русских славян в Карпатские горы происходило от конца VI до конца XI века -, а довершило это передвижение нашествие половцев на Ателькузу в 1064 году (Л. Нидерле. Posatky Karpatske Rusi. Narodnopisny Vestnik, XV 1922, 2, 26-28, XXIV,1931, 1-2 и Slovanske Starozitnosti, IV, 162 и след.). Об уличах и тиверцах см. теперь также А.Н. Насонов. Русская земля и образование территории древнерусского государства, 131, 41 след., о дулебах - Б.Д. Греков, Киевская Русь, 437 и след. Борьба Руси за создание своего государства, 25 и след... Г. Геровский. Древняя история Закарпатской Руси. Свободное Слово Карпатской Руси. 1-2 (337-338) янв.-феврал. 1987, с.13-15; (343-344) 1987; 1-4. (349-352). январь-апрель 1988, с.46-53...(от Наташи Гаттас) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_458.htm
УграДева: Владимир Штепа. Дорогие друзья, русские патриоты! Свободное Слово Руси. 1-2 (337-338) янв.-феврал. 1987 Дорогие друзья, русские патриоты! В августе-сентябре выйдет из печати новый русский журнал ФАКТЫ, посвященный в первую очередь собиранию, сохранению и распространению фактов и следов древнейшей славяно-русской истории. Наш русский народ находится сейчас в таком состоянии, когда ему нужна помощь в обретении им своей национальной памяти. Память русского народа громилась много раз, ее грецизировали, германизировали, иудизировали и просто уничтожали без лишних слов…Но всегда находились у нас подвижники, которые сохраняли некоторую часть народной истории. Теперь и моему поколению пришла пора взять эстафету и издать все редкое, наиболее ценное, попутно давая отпор хулителям русского народа. Первый номер открывается сенсацией: исследованием распространенности русских корней РУС и РОД в скандинавских языках. Любители истории будут потрясены. Вторая половина журнала будет отдана научно-популярному отделу: статьям, посвященным логике, физике, астрономии, экономике и научному опровержению марксизма. Мы надеемся, что русский гений неисчерпаем и надо дать ему возможность высказаться. Для затравки будет помещена большая серия старей, дающая целостное научное мировоззрение, подготавливающее критический удар по многим заблуждениям современной науки, которая, как и хотелось марксистам, отбросила свой здравый смысл и находится на грани умопомешательства. Мы надеемся на дискуссию по многим интересным вопросам... Так как политических журналов очень много, мы не станем помещать статей на политические темы. Наша – политика – будет содержаться в самой борьбе за историческую память и новую, немарксистскую науку. Такого журнала еще не было у эмиграции, но надобность его очевидна. Любителей подумать над сложными фактами и загадками много - и их ждет интеллектуальное наслаждение! Одновременно содержание журнала будет нацелено на читателя в России, куда журнал будет обязательно пересылаться. Журнал станет выходить 4 раза в год на 40 страницах. Формат соответствует Св. Сл. Руси. Годовая подписка 30$. Редакция обращается ко всем русским патриотам с просьбой поддержать новый журнал подпиской и пожертвованиями по адресу: VLADIMIR SCHTЕРА 163 IERALEMON STREET, BOX 1126 BROOKLYN, N.Y. 11201 U.S.A. Владимир Штепа. Дорогие друзья, русские патриоты! Свободное Слово Руси. 1-2 (337-338) янв.-феврал. 1987, c.24-25 (от Наташи Гаттас) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_460.htm
УграДева: Карпаторусские писатели Ф.Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Изследование по неизданным источникам. В трех томах. Том первый. Москва 1916 Изображены (слева сверху по часовой стрелке): A.И. Добрянский, Д.И. Зубрицкий, Я.Ф. Головацкий, А.С. Петрушевич, И.Г. Наумович, В.Д. Залозецкий, Н.Л. Устианович, И.Н. Гушалевич, Б.А. Дедицкий, В.И. Хиляк, А.А. Полянский, Ф.И. Свистун, О.А. Марков, Д.А. Марков, М.Ф. Глушкевич, Ю.А. Яворский, О.А. Мончаловский, Д.Н. Вергун, И.И. Процык, В.Ф. Луцык, Г.И. Купчанко, Е.А. Фенцик, И.А. Сильвай, А.Ф. Кралицкий, И.И. Раковский, А.В. Духнович http://elib.npu.edu.ua/info/R7PQTirgQriXuO 8 Мб Предпринимаемое в настоящее время в Соединенных Штатах новое издание классического труда профессора Федора Федоровича Аристова - Карпаторусские писатели, - вновь привлекает наше внимание к этому замечательному человеку, неутомимому изследователю, собирателю и историку. Среди изследователей русской литературы, Федор Федорович занимает совершенно особое место. Он всецело посвятил себя изучению наименее известному разделу русской литературы, а именно - литературы Карпатской Руси. Среди русских литературоведов, Федор Федорович Аристов является тем человеком, который приложил много сил и глубокого внимания, чтобы не только разсказать русской общественности о существовании карпато-русской литературы, но и подчеркнуть ее кровные, извечные и нерушимые связи с литературой общерусской, в найболее широком значении этого понятия. Федор Федорович Аристов заинтересовался вопросами карпато-русской и галицко-русской литературы не случайно. Интерес ученого к творчеству галицко-русских и карпато-русских писателей и поэтов основан на глубоком понимании исторических процессов происходивших в конце XIX и начале XX в.в. в Галичине и в Карпатах, в обстановке австро-венгерского террора, жесточайшаго преследования всего, что русское. Исповедание русскости в тогдашних условиях было подлинным подвигом, исторической миссией русского зарубежного мира. И Аристов, - глубоко-идейный славянофил, выросший и воспитанный в традициях великой общерусской литературы, не мог не обратить внимания на новый для него самого, а в России почти никому не известный, мир Карпатской Руси. Многовековая, полная оторванность Галицкой и Карпатской Руси от России, привела к тому, что в России почти ничего не знали о нуждах и запросах карпато-русского населения. Русское славянофильство, правда, стремилось к оказанию помощи болгарам, черногорцам и сербам, к отнюдь не символичному водружению православного креста над святой Софией. Но те же славянофилы ничего не знали о своих русских, кровных братьях, проживающих тут-же, за межою русско-австрийского рубежа! Русская империя, презрительно называя Австро-Венгрию - лоскутной монархией, даже и не подумывала об оказании какой либо помощи русскому населению проживавшему в Галицкой и Карпатской Руси. Отдельные карпато-русские деятели, находившие себе приют в России, быстро терялись в общерусском море, не сумев привлечь симпатий России к русскому Зарубежью. Даже весна народов не пробудила интереса России к русскому населению в Австро-Венгрии, где они находились почти в условиях крепостного строя и постоянного религиозного, национального и классового угнетения. Федор Федорович Аристов занялся изучением огромного литературного наследства XIX столетия. Перед ним оно не было систематизировано и изучено. Перед молодым русским литературоведом стояла огромная задача. Нужно было выявить, неоднократно спасая от гибели, литературные архивы уже умерших писателей и поэтов, навязать переписку с живущими. Изучение творчества XIX и начала XX века необходимо было вести по первоисточникам, на основании оригинальных изданий и публикаций печати, рукописей, воспоминаний, критических отзывов современников и т.п. Достаточно сказать, подчеркивая значение задачи, поставленной Ф.Ф. Аристовым, что карпато-русская литература XIX века была богаче чем, например, сербская и болгарская литература прошлого столетия вместе взятые! Пионерский характер труда предпринятого Ф.Ф. Аристовым требовал специальных усилий в деле собирания необходимых литературоведческих материалов. Более того: карпато-русская и галицко-русская литература прошлого века издавалась малыми тиражами, книжки в библиотеках зачитывались до отказа, их всегда нехватало. Многих изданий Ф.Ф. Аристову так и не удалось приобрести, несмотря на усиленные розыски проводимые как им самим, так и лично заинтересованными авторами. Тем не менее, несмотря на все трудности, Ф.Ф. Аристову удалось собрать огромную библиотеку. Это было собрание книг карпато-русских и галицко-русских поэтов и писателей, равного которому не имелось в мире. Особенно богато был представлен отдел уникальных рукописей и автографов. Даже трудно поверить, что подобное библиотечное собрание могло являться результатом коллекционирования только одного ученого. А ведь приходилось преодолевать и денежные и иные затруднения. Нужно знать, что труд проф. Ф.Ф. Аристова никем и никогда не был субсидирован! Проф. Ф.Ф. Аристов старался приобретать для своего музейного собрания различные экспонаты связанные с жизнью и бытом Галицкой и Карпатской Руси, с историей этих земель, с творчеством галицко и карпато-русских писателей и поэтов. Собрание проф. Ф.Ф. Аристова давало широкую картину о повседневной жизни населения Карпатской Руси, и собранные им этнографические материалы имели большое научное значение. Особенную ценность имела так называемая Карпаторусская картотека, которую вел Ф.Ф. Аристов. По его личному свидетельству, она насчитывала свыше 10.000 карточек и содержала краткую документацию его работ и научных изысканий в области карпато-русской и галицко-русской литературы. К сожалению, картотека эта погибла вместе со всеми собраниями проф. Ф.Ф. Аристова, в ломбард, куда была передана на сохранение в начал революции. Гибель этих материалов весьма затрудняла позднейшие возстановительные работы ученого над его частично уцелевшими отрывками рукописей и корректурных отпечатков. Ф.Ф. Аристову приходилось неоднократно возвращаться к возстановлению безследно утерянных материалов. К сожалению, не только он сам, но и, после его смерти, его дочь не смогли закончить возстановительной работы. Небольшая группа энтузиастов, знакомая с трудами покойного профессора, ведет в настоящее время работы тематически связанные с проблематикой карпато-русской либо галицко-руской литературы. К сожалению, их литературоведческие поиски не объединены общим планом, единой целью. Кром того, дает знать о себе отсутствие отчетливой формулировки основного вопроса: чем в сущности говоря, является карпато-русская и галицко-русская литература для литературы общерусской? Многие из молодых историковедов вынуждены разсматривать галицко-русскую и карпато-русскую литературу не как интегральную часть литературы общерусской. Эта, в корне ошибочная, установка является следствием того, что молодым ученым приходится считаться с официальным подходом к понятию Украина. Ф.Ф. Аристов твердо и непоколебимо стоял на почве безоговорочнаго признания общности исторических корней, единых для всех ветвей русского народа. В одной из своих лекций, прочитанных в 1915 году, Ф. Ф. Аристов подчеркивал кровную связь карпато-русской и галицко-русской ветвей единого русского народа с так называемой Русью московской потому, что Червоная Русь, - это извечно русская, прарусская земля, независимо от того, как кто ее называет. Ф.Ф. Аристов с большим преклонением относился к деятелям эпохи карпато-русского возрождения. Он подчеркивал эти достижения на народной ниве, в области просвещения и культуры. Мечтой Ф.Ф. Аристова было создание в России карпато-русского издательского фонда. Эта идея смогла быть им осуществлена только частично, когда ему в начале первой мировой войны (1914-1916) удалось напечатать и выпустить в свет несколько книг сочинений карпато-русских и галицко-русских писателей, а также ряд био-библиографических очерков им посвященных. Говоря о деятельности проф. Ф.Ф. Аристова, нельзя не указать на то, чти его рабочая установка, даже в годы войны, далеко не совпадала с официальной точкой зрения на Австрию, господствовавшей в правительственных кругах России. Работа проф. Ф.Ф. Аристова , истинного демократа, человека передовых взглядов, далеко не всюду встречала должное понимание. Доходило даже до того, что проф. Ф.Ф. Аристову, при выпуске своих трудов, посвященных вопросам карпатоведения, приходилось преодолевать значительные трудности. Появление первого тома Карпаторусских писателей обратило на себя внимание не только в кругах специалистов, но и в более широких слоях русской интеллигенции. О книге не только заговорили, ее расхватали с полок книжных магазинов Москвы. Почти шестьдесят лет отделяет появление нового издания труда проф. Ф.Ф. Аристова от времени, когда он впервые вышел из печати. Теперь новое издание Карпаторусских писателей выходит не в России, а в Соединенных Штатах Америки, и на этот раз, несомненно, будет встречен читателями с не меньшим интересом, чем первое его издание. Труд проф. Аристова является именно той книгой, неимение которой в книжном обращении ощущается особенно остро во всем русском мире. Он представляет собой то звено, которое соединило разрозненную цепь единого исторического развития общерусской культуры, выявленного в литературных и научных трудах русских людей, разделенных между собой временем и государственными границами. Предлагаемый том представляет собою как-бы законченную целостность. Он дает богатый фактический и литературоведческий материал по истории карпато-русской литературы и в этом его самая главная, основная, непреходящая ценность. Огромное значение переиздания книги проф. Ф. Ф. Аристова заключается также в том, что, благодаря перепечатке, замечательная эта книга сохранится для потомства. Насколько известно, от ее первого издания сохранились только единичные экземпляры. А книги этого рода не могут, не имеют права быть преданными народному забвению! Федор Федорович Аристов. Опыт литературной биографии писателя и историка литературы. Статья П.В. Юрьева опубликована как предисловие к репринтному изданию Карпаторусские писатели. США 1974 http://www.ukrstor.com/ukrstor/ffaristov.html Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Карпаторусские писатели Ф.Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Изследование по неизданным источникам. В трех томах. Том первый. Москва 1916 Изображены (слева сверху по часовой стрелке): A.И. Добрянский, Д.И. Зубрицкий, Я.Ф. Головацкий, А.С. Петрушевич, И.Г. Наумович, В.Д. Залозецкий, Н.Л. Устианович, И.Н. Гушалевич, Б.А. Дедицкий, В.И. Хиляк, А.А. Полянский, Ф.И. Свистун, О.А. Марков, Д.А. Марков, М.Ф. Глушкевич, Ю.А. Яворский, О.А. Мончаловский, Д.Н. Вергун, И.И. Процык, В.Ф. Луцык, Г.И. Купчанко, Е.А. Фенцик, И.А. Сильвай, А.Ф. Кралицкий, И.И. Раковский, А.В. Духнович http://elib.npu.edu.ua/info/R7PQTirgQriXuO 8 Мб В принцип трехтомного труда Ф.Ф. Аристова возведена идея общерусского культурного единства, а прежде всего единство исторических истоков и культурных устремлений Буковинской, Галицкой и Угорской Руси. Ф.Ф. Аристов всегда горячо отстаивал и защищал идею всерусского культурного единства. Такое понимание единства было для него основоположным для определения карпато-русской литературы, как составной части общерусской литературы. Именно поэтому Ф.Ф. Аристов придавал такое большое значение своей заключительной статье в третьем томе Карпаторусских писателей, говорящем об истории общерусской литературы в Карпатской Руси. После смерти Ф.Ф. Аристова этой теме посвятил ряд своих работ известный галицко-русский литературовед Василий Романович Ваврик. Насколько автору этих строк известно, в настоящее время несколько молодых ученых предприняли работу в области тематики предусмотренной программой содержания второго и третьего томов Карпаторусских писателей Федора Федоровича Аристова. Выход в свет первого тома Карпаторусских писателей произвел огромное впечатление, как среди читающей публики, так и в ученых кругах. Книга моментально исчезла с полок книжных магазинов, ее раскупили в течение нескольких дней, и в некоторых книжных лавках в течение двух-трех часов! Российская Академия Наук удостоила труд Ф.Ф. Аристова высокой ученой наградой, - так называемой Шахматовской премией. Первому тому Карпаторусских писателей посвятили свои отзывы такие солидные органы печати, как Исторический вестник (в номере 4 за 1917 год), Русская Свобода (Петроград, 1917, номер 22-23). Сочувственные отзывы дали такие ученые, как К.Я. Грот, А.Л. Погодин, Ф.И. Свистун, М. Н. Сперанский, А.И. Покровский, Ю.А. Яворский и целый ряд других. Проф. А.И. Покровский, на страницах газеты Утро России, выходившей в Москве, посвятил Карпаторусским писателям большую статью под заглавием Во славу Руси подъяремной. Эта статья была признанием огромных, неоценимых заслуг проф. Ф.Ф. Аристова. Федор Федорович Аристов. Опыт литературной биографии писателя и историка литературы. Статья П.В. Юрьева опубликована как предисловие к репринтному изданию Карпаторусские писатели. США 1974 http://www.ukrstor.com/ukrstor/ffaristov.html Профессор Харьковского университета Александр Львович Погодин писал: Автор его задался целью проследить развитие среди русских галичан того политического и литературного направления, которое стремилось связать национальное сознание галичан с общерусским и сделать русский литературный язык господствующим в Галиции. В продолжение многих десятилетий эти люди мечтали о том времени, когда Галиция присоединится к России, и, сохраняя лояльность по отношению к Австрии в существующих тогда политических отношениях, они упорно работали над объединением русского населения Галиции и Венгрии с русским народом в области церкви и языка… Зубрицкий, Головацкий, Добрянский, Петрушевич, деятельности которых, главным образом, посвящен первый том исследования Ф.Ф. Аристова, - все это были крепкие, как дубы, люди, дожившие до глубокой старости и выносившие на своем веку такие грозы, такие бури, которые смяли бы менее устойчивые натуры… Патриотизм этих людей, смело бросающих свои обвинения в лицо господствующим в Венгрии мадьярам, в Галиции полякам и немцам, так же вызывает почтение, как и их проницательность. Одним из первых был Головацкий, закончивший свои дни в России, собиратель знаменитого сборника русских песен, издатель Русалки Днестровой, которая, появившись в 1837 году, послужила основанием русско-галицкого литературного возрождения. Помимо чисто научных и литературных работ, в которых Головацкий проявил редкую неутомимость, он имел огромное значение для современников и соотечественников, как деятель, вечно будящий энергию и веру в будущее… Еще значительнее более крупный государственный деятель Австрии, вождь русского народа в Венгрии - Добрянский...Его идея о национальных отношениях, его взгляды на значение мелких народностей, его учение об общеславянском языке заслуживают специального исследования... Вслед за крупными вождями шли меньшие, готовые положить свою душу за свою веру и, действительно, клавшие ее. Беспощадное преследование православия в Венгрии перед войной, известные процессы Кабалюка и др. свидетельствуют об этом. События войны бросили тысячи этих людей, веривших в Россию и гонимых у себя дома и австрийской властью, и - своими заклятыми домашними врагами - украинцами Грушевского, - бросили их к нам...(Журнал Русская Свобода. Петроград-Москва. 1917. N22-23). О выходе из печати первого том Карпато-русские писатели Ф.Ф. Аристова, выходец из Галичины журналист А.В. Копыстянский сообщал читателям: Издавая свой труд, автор руководился не только желанием восполнить пробел в истории русской литературы, которая, по его мнению, - должна представить ход литературного развития всего русского народа (следовательно, и четырех миллионов русских галичан), а не только его главной массы, живущей в пределах России. Он принимал во внимание еще другие, важнейшие соображения. Выдающиеся карпато-русские писатели хотя и касаются в своих произведениях местных тем, однако, при этом постоянно стремятся показать важность идеи общерусского национально-культурного единства, почему их сочинения и должны быть своего рода национальным катехизисом для каждого русского человека... Автор подчеркивает те моменты в их жизни, когда они, воспитываясь в школах с преподаванием на немецком и мадьярском языках, чуть не погибли в национальном отношении под давлением чуждых им культур. Он обращает внимание читателей на те факты, которые пробуждали в их сердцах любовь к Святой Руси и еще в юности заставляли их мечтать о неусыпном труде в пользу русской идеи. Хотя отношение этих людей к австрийскому правительству было вполне лояльным, и деятельность их происходила в строго законных рамках, тем не менее они не избегли преследований. Значение деятельности этих людей - велико. Они не только словом и пером пробуждали у своих земляков чувство русского самосознания, но своим примером самоотверженной работы и стойкости убеждений не дозволяли потухнуть русской свече на склоне Карпатских гор. (Исторический Вестник. Петроград. 1917. N4). Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. 2001, с.20-22 http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб 100с. Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Галицко-русские писатели Славянская Дума. Ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам. Ф.Ф. Аристов. Славянская Дума. Вып.4. Галицко-русские писатели (В.Д. Залозецкий, Д.Н. Вергун, М.Ф. Глушкевич). Москва, Славия, 1911, с.16 В 1911 году в книжной серии Славянская дума, издававшихся книгоиздательством Славия, Федор Федорович Аристов печатает свою монографию Галицко-русские писатели. Она посвящалась В.Д. Залозецкому, Д.Н. Вергуну и М.Ф. Глушкевичу. Львовская газета Прикарпатская Русь, в том же году, в номере 552, полностью перепечатывает её Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. 2001, с.14 http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб 100с. Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий Славянская Дума. Ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам. Ф.Ф. Аристов. Славянская Дума. Вып.4. Галицко-русские писатели (В.Д. Залозецкий, Д.Н. Вергун, М.Ф. Глушкевич). Москва, Славия, 1911, с.16 Василий Дмитриевич Залозецкий Биографические данные (детство и благотворное влияние матери; получение образования и рукоположение в священники; народническая деятельность пастыря и основание им общества проповедников трезвости; оставление проповедничества и начало литературной деятельности; 50-ти летний юбилей В.Д. Залозецкого, как писатели и издание полного собрания его сочинений). Его произведения: 1) исторические повести, 2) очерки из современной жизни (Записки священника) и 3) научные исследования: о Слове о Полку Игореве, и по русско-славянской МИФОЛОГИИ. Отзывы критики о В.Д. Залозецком, как беллетристе. Общая оценка его литературного значения и таланта. Василий Дмитриевич Залозецкий родился в 1833 году, в Буковине, в селе Погореловцах. Первые годы своей жизни он провел в селе Княжьи, где отец его был приходским священником. В.Д. Залозецкий рос под благотворным влиянием матери, которая сумела внушить своему сыну истинно-христианское отношение к людям и любовь к науке и литературе. По получении образования (в Коломые, Червонцах, Львове и Вене), В.Д. Залозецкий был в 1858г., рукоположен в священники и принялся со всем жаром молодого сердца за служение родному народу. Прежде всего, нужно было бороться с страшным пьянством, которое приняло огромные размеры среди галицко-русского населения. В.Д. Залозецкий выработал с этой целью устав общества проповедников трезвости и обратился за его разрешением к львовскому митрополиту Иосифу Сембратовичу. Последний не только утвердил это доброе начинание, но кроме того постановил еще открыть ряд подобных обществ в разных местностях Прикарпатской Руси. Однако, полезная деятельность о. Василия продолжалась недолго, так как постоянные разьезды и проповеди по открытым небом надломили и без того некрепкое здоровье пастыря и заставили его совершенно отказаться от проповедничества. С тех пор началась другая, еще более плодотворная, работа В.Д. Залозецкого, но уже на поприще литературы. В 1861 году появилась его первая повесть – Не святоюрщина, которая сразу обратила на себя всеобщее внимание. Затем имя писателя стало часто встречаться в повременных изданиях: Слово, Пролом, Родимый Листок Червонная Русь, Галицкая Русь, Беседа, Временник Ставропигийского Института, в книжках Общества имени Мих. Качковского, а в последнее время, в газете Прикарпатская Русь. Значительную часть своей жизни В.Д. Залозецкий провел в селе Горнем, где в 1910 г., отпраздновал пятидесятилетний юбилей своей литературной деятельности. Галицко-русское общество засвидетельствовало свои симпатии к маститому писателю юбиляру тем, что по общенародной подписке, издаст полное собрание его сочинений в четырех томах (из них три тома уже появились в свет). Все произведения В.Д. Залозецкого, по характеру своего содержания, распадаются на три отдела: 1) исторические повести, 2) очерки из современной жизни и 3) научные исследования о Слове о Полку Игореве, и по русско-славянской мифологии. К историческим сочинениям относятся: Половецкая моленица, Звонимира (том I), Евфимия Володаревна, Ростислав, Старинная юмореска, Роковой танец, Сопелка и гусль (том II). Славу писателя составила историческая повесть Половецкая моленица, задачи и характер которой лучше всего определены самим автором в предисловии к данному произведению. В.Д. Залозецкий говорит следующее: Если какой-либо угол Руси нуждается в исторической повести, то именно наш Галич. Убыток народной жизни пополняется только давними, запыленными источниками. Их надобно отыскать и очистить. Если имя здешнего русского человека не должно быть только одним праздным словом, то подобает его огласить эхом давних, шумных былин. В выборе периода мне не представлялось трудностей. Татарский период не прельщал, время польского господства не привлекало. Удары, нанесенные в это последнее господство подлинному русскому духу, способны навлечь на читателя только одни унылые думы, а мне хотелось ободрить сердце читателя. Этому отвечало только время Ярослава Осмомысла, время, к сожалению, короткое, но светлое, время расцвета Галича, но уже и зарождавшегося тут же червя. В лице этого знаменитого древнерусского государственного деятеля олицетворялись две роковые силы в самых капитальных чертах: одна вознесла Галич почти из ничего до апогея силы, среди других русских земель, другая повергла его в ад нескончаемых бедствий. Даровитый строитель древних червенских городов построил своею государственною мудростью державу от Ряшева по Дунай; неверный супруг и жалкий отец крайне безнравственного сына, оставил державу в добычу крамоле, отучневшей в сенях его мятежного дома… С личностью его вяжутся дни славы, с памятью его - дни унижения Галича. Над последними да ропщет русский историк; перо повествователя скорее остановится на первых. Я не задавался целью дать последовательный перечень событий правления Ярослава; я хотел единственно дать тебе, любезный читатель, верную культурную картину тогдашней эпохи -. Очерками из современной жизни являются Записки священника (всего 28 разсказов, занимающих весь III том). В них автор касается самых разнообразных вопросов и попутно дает яркие описания быта галицко-русского народа. Народнические симпатии В.Д. Залозецкого нашли яркое выражение в разсказе Мой первый приход. Видя вокруг себя почти поголовное пьянство и воровство, автор говорит: Я сталь отчаиваться в полезности своих духовных наставлений…Грустное чувство отчужденности в среде этого испорченного миpa охватило мою душу (с.21). Я переживал тогда кризис, который переживает, кажется, каждый из наших священников (с.22). И спросив себя, не оттого ли погибает община, что некому любить ее, В.Д. Залозецкий приходит к верному и глубоко знаменательному выводу: Кто-ж в самом деле заботился когда-нибудь об этих твореньях Божьих — русских мужиках? Чей дух любви согревал их, чья ласковая рука отверзала глаза этим вековым слепцам? (с.32). Ты пастырь им…Тебя просветили, чтобы ты просвещал слепцов… С этими словами мир воцарился в моей груди. Люди были все такими же, но в сердце моем произошла важная перемена: я стал глядеть на них другими глазами (с.32) и, заключает писатель, -смотря теперь на нашего крестьянина, я прежде всего стараюсь узнать добрые свойства его характера (с.40). Записки священника, благодаря своим высоким качествам, должны сделаться настольной книгой не только каждого русского священника, но и вообще каждого верующего человека. Кромe исторических повестей, и очерков из современной жизни, В.Д. Залозецкий написал еще несколько научных изследований: о Слове о Полку Игореве и по русско-славянской мифологии. (См. статьи во II томе: О Бояне в Слове о Полку Игореве и О Велесе, языческом боге). Проследив творчество В.Д. Залозецкого в трех главных направлениях, познакомим теперь читателей с отзывами критики о его художественном даровании. Вот как определяет беллетристический талант В.Д. Залозецкого русский критик Н.Н. Филиппов (Всемирная Иллюстрация, за 1897г., N 1463): Во всех произведениях о. Василия виден сильный первоклассный талант. Высокие же нравственные идеалы, завещанные им будущим поколениям: человечность, глубина психологического анализа, светлая струя самого чистого патриотизма, без всякой примеси нетерпимости, огненная жизнерадостная фантазия, при строго обдуманной, горячо прочувствованной прекраснейшей и истинно художественной формe его речи, делают его произведения не только перлами местной провинциальной литературы, маленького уголка многомиллионной Руси, но и составляют один из много-ценнейших вкладов в общерусскую сокровищницу литературы -. В заключение дадим нашу оценку литературного значения и таланта галицко-русского писателя. В.Д. Залозецкий первый дал в Прикарпатской Руси образцы общерусской художественной прозы, и в этом заключается его главная и неоспоримая заслуга. Признавая за русским языком» право быть общим литературным, и научным, органом для всех ветвей русского народа, писатель часто вводит в свои сочинения малорусские слова и обороты, так как считает, что русская речь, подобно многоводной и могучей реке, должна обогащаться новыми, местными соками. Во всех его произведениях ярко выражено национально- культурное единство русских племен» т.е. та идея, которая нашла такое знаменательное воплощение в деятельности великих малороссов: политической - Богдана Хмельницкого и литературной - Н.В. Гоголя. В.Д. Залозецкий, по преимуществу, - исторический романист, но это не мешает ему касаться также и тем из современной жизни, а, кроме того, писать научный изследования о русской языческой старине. Все три вида его творчества находятся между собой в самой тесной связи: неудовлетворенность настоящим, заставляет автора углубляться в прошлое, которое он сперва подробно разбирает в своих научных изследованиях, а затем уже художественно воспроизводит в ряде повестей. Прошлое и настояние не могут, однако, настолько поглотить беллетриста, чтобы он забыл совсем о будущем, наоборот, он только для того и воспевает давно минувшие времена, чтобы ободрить читателей подвигами предков и заставить их, не удовлетворенных настоящим, бороться за светлое и лучшее будущее Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий 2 сего февраля умер в с. Горном, стрыйского уезда великий муж Галицкой Руси Отец В.Д. Залозецкий, один из лучших галицко-русских писателей, выдающийся ученый изследователь родной старины и, вместе с тем благородный и живой народный деятель-священник. В.Д. Залозецкий родился в 1933 в с. Погорельцах, на Буковине, в семье сельского священника. Его отец, человек высоко образованный, вдохнул в душу сына любовь до своего народа и до его великой минувшости. Школы окончил В.Д. в Коломые и Черновцах. Он решил посвятити себя духовному званию, щобы непосредственно трудится для блага и возрождения родного народа. В 1858г. Он был рукоположен еп. Литвиновичем в пресвитери. С того часу начинаеся широкая и благодатная литературная и общественная деятельность В.Д. Залозецкого. В 1862г. он напечатал во львовских Вечеринцях свое первое стихотворение, а в следующем году свой первый росказ Несвятоюрщина. В том же часе о. Василий Д. Залозецкий принимает живое участие в журнале Галичанин, в газетах Слово, Пролом, Галичанин и в других местных изданиях, до нашей Прикарпатской Руси и Голоса Народа включительно. Одновременно В.Д. Залозецкий с рвением принялся за борьбу с одним из самых страшных зол галицко русского крестьянства – пьянством. Разом с И. Наумовичем, Р. Мохом и Мардаровичем он открывает общества, которые скоро покрыли всю Галицкую Русь. В продолжении многих лет он розьезжает по всей Галицкой Руси, проповедуючи всюду борьбу с пьянством и захочуючи крестьян до просветительной и экономической работы. Та народная робота сильно подорвала здоровье покойного, в силу чего он был принужден прекратити дальнейшую деятельность в том направлении и посвятити исключительно лит. Труду. С половины 80-ых годов начинают появлятися в галицко-русских изданиях его повести и розсказы, с початку из крестьянского житья, потом из эпохи галицко-русского княжества. Большою его историческою повестью есть Половецкая моленица, одно из лучших исторических произведений В.Д. Залозецкого, дальше идут повести Евфимия Володаревна, Ростислав и др. Изучению древне русского быта посвятил В.Д. Залозецкий последние 30 лет своего житья. В печати появились очерки: О бояне в Слове о Полку Игореве, Половецкая эра нашей истории, Олег Святославич, Плач Ярославны и трилогия русских языческих богов и др. В 1907г. началось печатание полного собрания сочинений покойного писателя. До сих пор вышло 3 томы. О. В.Д. Залозецкий дожил счастливых дней, дождался освобождения нашей много-страдальной родины от векового ига. Мир праху великого сына Червонной Руси! (И. Терох?) Голос Народа. Львов, 1915 http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_752.htm Василий Димитриевич Залозецкий (1833-1915) Уроженец Буковинской Руси, села Погореловцы. Среднее училище прошел с отличием в Коломые и Черновцах. Высшее образование получил в Вене и Львове. С жаром молодого богослова принялся за просвещение родного народа. С крестом в руках искоренял среди него пьянство. Глубоко изучил его душу, положительные и отрицательные стороны в Горном Стрыйского уезда, где прожил почти всю свою душпастырскую жизнь. Василий Залозецкий продолжал народную работу Иоанна Г. Наумовича. Начал писать по-польски: Jarmark w Kutachy (1854) и Obrazki cyrkulu Kolomyjskiego (1854), затем писал только по-русски Несвятоюрщина (1862), Регские гуцулы (1875), Дедова скрипка (1878). Все рассказы бытового характера включены в Записки русского священника (1883). Это лучший источник познания галицко-русского села, его навыков и заветов. Василий Залозецкий - выдающийся романист Галицкой Руси. Глубоко изучив старину своей родины, он воспроизвел ее прошлое в исторических романах: Звонимира (1883), тут показана картина языческого быта; Половецкая моленица (1891), относится ко времени кн. Ярослава Осмомысла; Евфимия Володаревна (1903), где прославлена дочь кн. Володаря и говорится о посягательствах Польши на Галицкую Русь. Литература: Полное собрание сочинений В.Д. Залозецкого (1907-1909); Ф.Ф. Аристов. Карпато-pyccкиe писатели (1916). В.Р. Ваврик Краткий очерк галицко-русской письменности. Лувен, 1973. 80с. http://www.ukrstor.com/ukrstor/vavrik-galruspismennost.html http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_673.htm Василий Дмитриевич Залозецкий (1833-1915) родился в селе Погореловцах на Буковине. Он учился в Коломые и Черновицах, а высшее образование получил во Львове и Вене. Залозецкий начал писать еще на школьной скамье. В 1862 году появилась его первая повесть Не-Святоюрщина, обратившая на себя внимание галицко-русских читателей. К числу лучших его рассказов следует отнести: Лунатка (1867), в котором чувствуется влияние Н.В. Гоголя; Речские гуцулы (1875), представляющий собою художественно-этнографический очерк о жизни Карпатских гуцулов деревни Речки; Дедова скрипка (1878), близкая по содержанию к рассказу Г. Сенкевича Янко музыкант и Пригоды русской молодицы (1879), также из деревенского быта. От бытовых повестей и рассказов В. Залозецкий перешел к сочинениям на исторические темы. В 1891 году появилась его лучшая повесть Половецкая моленица, которой автор предпослал следующее предисловие: Если какой-либо угол Руси нуждается в исторической повести, то именно наш Галич. Убыток народной жизни пополняется только давними, запыленными источниками. Их надобно отыскать и очистить. Если имя здешнего русского человека не должно быть только праздным словом, то подобает его огласить эхом давних, шумных былин. В выборе периода мне не представлялось трудностей. Татарский период не прельщал, время польского господства подлинному русскому духу способно навлечь на читателя только одно уныние дум, а мне хотелось ободрить читателя. Этому отвечало только время Ярослава Осмомысла, время, к сожалению, короткое, но светлое, время расцвета Галича, но уже и зарождавшегося тут же червя. В лице этого знаменитого древнерусского государственного деятеля олицетворялись две роковые силы в самых капитальных чертах: одна вознесла Галич почти из ничего до апогея силы, среди других русских земель, другая повергла его в ад нескончаемых бедствий. Даровитый строитель древних червенских городов построил своею государственною мудростью державу от Ряшева по Дунай; неверный супруг и жалкий отец крайне безнравственного сына, оставил державу в добычу крамоле, отучневшей в сенях его мятежного дома. С личностью его вяжутся дни славы, с памятью его - дни унижения Галича. Над последними да ропщет русский историк; перо повествователя скорее остановится на первых. Я не задавался целью дать последовательный перечень событий правления Ярослава; я хотел дать единственно тебе, любезный читатель, верную культурную картину тогдашней эпохи -. Следует признать, что писателю удалось вполне его намерение. В основу повести им положен известный исторический факт: любовь князя Галицкого Ярослава Осмомысла, о котором так восторженно говорил певец Слова о полку Игореве, к Настасье Чагровой. Ради нее Ярослав оставляет свою жену Ольгу Юрьевну, дочь основателя Москвы Юрия Долгорукого, от которой у него был беспутный сын Владимир и дочь Ефросинья - прославленная Ярославна из Слова о полку Игореве: Галицкие бояре, недовольные самовластным правлением Ярослава, устраивают заговор и заставляют князя вернуться к его жене, а Настасью сжигают на костре, как чаровницу. Повесть Половецкая моленица свидетельствует о большом литературном даровании ее автора. Несколько архаизированный язык придает повести особую выразительность. Изучение автором былин, летописей, Слова о полку Игореве плодотворно отразилось на ее изобразительных средствах. Бесспорной удачей автора является поэтический образ героини повести Настасьи - наложницы князя Ярослава Осмомысла. Она говорит о себе: Когда увижу утреннее солнце по холмам, дух мой возносится. Когда в полдень буйным ветром, мятой, васильком и житом запахнет наша земля, грудь широко вздымается; а взойдет вечером печальный месяц, лягут на луга ночные тени, тихие, таинственные, раздольные, мне неисповедно томно становится тогда. Чем томится грудь моя? Не Русью ли, не ее ли запахом, тишиною полей, шумом ее лесов, тревогою и роскошью ее? Не любила бы, не томилась бы я -. Вторая историческая повесть В. Залозецкого - Звонимира относится к языческим временам еще до Киевской Руси. Она не так удалась автору, как первая. Недостаточно мотивирован и конец ее, когда Звонимира сама бросается в костер и сгорает в нем. Третья повесть Евфимья Володарьевна - воскрешает времена Перемышльского князя Володаря (1124-1145). В ней хорошо показаны польско-русские отношения в самом начале возникновения Перемышльского княжества, даны прекрасные описания древнерусских обрядов и суеверий. Сочинения В.Д. Залозецкого получили известность не только в Галиции, но и за её рубежами. Современный ему русский критик Н. Филиппов писал, например: Во всех произведениях Залозецкого виден сильный, первоклассный талант. Высокие же нравственные идеалы, завещанные им будущим поколениям: человечность, глубина психологического анализа, светлая струя самого чистого патриотизма без всякой примеси нетерпимости, огненная жизнерадостная фантазия при строго обдуманной, горячо прочувствованной, прекрасной и истинно художественной форме его речи, делают его произведения не только перлами местной провинциальной литературы, маленького уголка многомиллионной Руси, но и составляют один из многоценнейших вкладов в общерусскую сокровищницу литературы. В.Д. Залозецкий был не только талантливым беллетристом, но и выдающимся ученым-исследователем галицкой старины. Им написано несколько ценных работ, из которых отметим следующие: О Бояне в Слове о полку Игореве (1901), О Велесе, языческом боге (1901), Половецкая эра нашей истории (1908), Олег Святославич (1908), Плач Ярославны и трилогия русских языческих богов (1908), Русские языческие божества: Карна, Жля, Мара, Яга-Пага (1908) и др. Н.В. Водовозов. Русские писатели в австрийской Галиции (Краткий обзор). Вопросы русской литературы. М., 1976. с.91-309. УЗ МГПИ N405 http://www.edrus.org/content/view/4669/62/ http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_271.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий В.Д. Залозецкий. О Бояне в Слове о полку Игореве (отрывок из исследования о Слове). Оттиск из Русского Философского Вестника. Варшава: тип. Варш. учеб. окр. , Краковское Предместье N3. 1901 Рекъ Боянъ и ходы на Святъслава, пЪстворца стараго времени Ярослава: Ольгова коганя хоти! Тяжко ти головЪ кромЪ плечю, зло ти тЪлу кромЪ головы - руской земли безъ Игоря! Стоим перед самым темным местом Слова. Сам автор его как бы ухитрился, завязать тут твердый не легко развязываемый узел, и место это успело уже отпраздновать сотую годовщину своей иероглифической таинственности. Много остроумия потрачено толкователями на развязку этого места, да все понапрасну. Русский Сфинкс как то не хотел проглаголать. Наконец единогласно заблагоразсудили взвалить всю вину на переписчиков. Они де испортили текст и затемнили его на этом именно месте до неузнаваемости! Мы позволим себе быть другого мнения. Текст в этом месте удивительно цел. Недоставало только в списке, найденном А.И. Мусиным Пушкиным в каком то старинном сборнике, соответной нынешним правилам слога интерпунции, сказать вернее, не било никакой. Поэтому То и бегали одинокие слова сего места без всяких препинательных возжей вкривь и вкось перед глазами толкователей, цепляясь то за задние, то за передние строчки. К этому прибавились еще и внутренние затруднения в тексте. Автор позволил себе сделать в словах: Рек Боян - такую эволюцию мысли, о которой толкователям не могло и присниться. Дальше завеяло от этого другого песнотворца Святослава особою таинственностью. Не успели еще толкователи познакомиться хорошо с первым, сиречь с Бояном, а тут, чего доброго, уже второй! В конце, эта Ольгова когана хоть, эта голова, кроме плечей, это тело кроме головы! Взаправду, одни ребусы! … … Как малоросс, галичанин, из той австрийской планеты, где не живут настоящим, а дышут только прошедшим, я не могу скрыть тайного желания что-бы как не объяснился еще вполне этот наш словесный Китай в продолжении целого века, так же бы он и не объяснялся и дальше и служил долго миражем для фантазии, ристалищем для русского духа! В этой таинственности, во мраке этого нашего древнего очага лежит его великое, его невысказанное обаяние. Сокровенные двери заманчивы, а у пещеры угодника, где тускло теплится лампада, нередко больше богомольцев, чем в ярко освещенных храмах. Особенно же тебе, моя родина, тебе, мой дорогой несчастный Галич, поверженный в мрак и нищету, стоящий под секвестром недружной тебе руки, тебе нужна лампада из погасших костров древней хвалы и тебе ее заботливо поддерживать. Погаснет она – погаснешь и ты!..Когда бегут от нас (центробежно) осколки нашего жизненного ствола, ломимые и крошимые нашими домашними слепцами, не могущими возвыситься над своими диалектическими вербами, калинами и вышивками; подобает нам, зрящим людям, тем паче очищать от нанесенного мусора наш древний очаг и тесно плотиться вокруг него. Слово о полку Игоревом, это общий базис одного культурного строя всего русского народа. На его почве не грозны нам никакие разъединительные затеи. Пусть Галицкая Русь и гинет, когда уже сама не хочет жить, но и за ея Ахеронтом вопият будет этот памятник об ея едином прошлом с всею прочею Русью, с Всеволодом на Дону и Волге и с рыщущим влъком Всеславом у прибалтийской Немиги. Но мы хочем жить, пожалуй, хоть уже и этой скудной жизнью, какую навязал нам рок. Мы хочем жить, как дивный, своеобразный плод культуры, пересеченной по Божьей воле всякими разнородными стихиями, и принесть в свое время также свой плод. Ничто не пропадает в мире, тяжелые опыты и по давно. Ведь и тернистая агава долго разрешается от бремени своего дивного цвета. Наша жизнь издавна тернием переткана, только еще от воды, воздуха и солнца не оттолкнула нас недружелюбная рука; но глухого, песенного стона от брегов нашей земли не могла она отстранить от нашего слуха. Все наше целое и святое лежит в прошлых, померкших звездах…Там пока и сонный молекюл нашего дивного агавного цвета. Только раскрывать бы нам эти звезды, изучать и познавать, не прельщаясь никакими миражами настоящей поры!... В.Д. Залозецкий, (священник с. Горне п. п. Стрый). Октябрь. 1900 Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm
УграДева: Из автобиографии, А.А. Полянского, составленного для труда проф. Ф.Ф. Аристова - Карпато-русские писатели (с.14-21). …В 1918 году Амвросий Афанасьевич оставил Конюхов и переселился в Горне, получив приход своего умершего друга В.Д. Залозецкого, где и живет в настоящее время на скромной пенсии сельского священника, отдавая по прежнему свои силы на служение общерусской художественной литературе. Наиболее богаты нравственными переживаниями в жизни А.А. Полянского были 15 лет (1913-1928гг.). на которые падают такие факты, как подготовка к печати Избранных сочинений, изданных под редакцией Ф.Ф. Аристова в Москве (в предпринятой им многотомной Библиотеке карпато-русских писателей, отличающейся не только внешним изяществом, но и любовно—вдумчивым отношением к судьбе деятелей общерусской литературы в Карпатской Руси и строго научной постановкой всего издания); затем мучительные тревоги мировой войны, во время которой А.А. Полянскому и В.Д. Залозецкому, как убежденным поборникам национально-культурного единства русского народа, - от реки Тисы до берегов Тихого океана и от Белого до Черного и Каспийского морей,- неоднократно грозила австрийская виселица, уже вырвавшая немало жертв из рядов карпато-русского населения; далее тяжелая скорбь, причиненная последними днями со смертью старого друга В.Д. Залозецкого; одиночество, нездоровье и старость, наконец, возобновление через 15 лет переписки с молодым другом (ныне профессором) Ф.Ф. Аристовым, вносящим бодрость в монотонную жизнь и первым вспомнившем о 75-летии со дня рождения А.А. Полянского и наступающем в 1930 году полувековом юбилее его литературной деятельности! (с.14) ...Когда в Австрии была объявлена всеобщая мобилизация (в июле месяце 1914г.), А.А. Полянский находился в путешествии, объезжая на Адриатике албанские острова, и незадолго до начала мировой войны успел вернуться в Галичину. Здесь все было в лихорадочном и одновременно хаотическом состоянии. От населения власти требовали выражения патриотизма (австрийского, забывая, что узники не могут радоваться успехам своих тюремщиков), сверх-лояльности к Австрии и даже боевого настроения против врага (т.е. родных братьев, находящихся по другую сторону политической границы). Все обязаны были выказывать казенный оптимизм. Всякое сомнение в победоносных действиях - лоскутной империи - разсматривалось как измена. Мысль была задушена, критика уничтожена, ибо все - обстояло благополучно… Не только за безобидный поступок, но и за неосторожное слово можно было нажить крупнейшую неприятность. Всюду шныряли жандармы и тайные сыщики, нашедшие для себя обильную жатву… Шли безконечные обыски, аресты, интернирование в концентрационных лагерях, в роде кошмарного Талергофа, людей вешали и разстреливали без всякого суда и следствия в одиночку и целыми группами. Словом, творился какой-то ад! Дряблая перед внешним врагом, Австрия хотела показать свое могущество перед мирным и беззащитным населением своей же собственной страны. Неудачи на фронтах сопровождались еще большим озверением австрийских властей, превращавшихся в настоящих палачей народа. При каждом отступлении хватали виновных и невиновных, разстреливали, вешали и чинили всяческие насилия. Одновременно с этими зверствами, казенные австрийские патриоты имели безстыдство распространять нелепые слухи о жестокостях русских войск и в частности казаков. Терроризированное население спасалось, куда глаза глядят. Крестьяне массами уходили в горы. Галицкая Русь, ставшая театром военных действий, была разорена. Австрийские патриоты, столь усиленно бряцавшие оружием и всех инакомыслящих считавшие изменниками, первые поспешили, под разными предлогами, покинуть Галичину и скрыться во внутренних провинциях страны. А.А. Полянсюй и В.Д. Залозецкий решили с самого начала войны оставаться на своих местах, покориться судьбе и безропотно ждать своей участи, находясь все время под Домокловым мечом (с.17) …Во время занятия русскими войсками Галицкой Руси, А.А. Полянский и В.Д. Залозецкий часто виделись, беседуя о множестве вопросов. О чем только не передумали и не переговорила оба старые друга за эти дни. В.Д. Залозецкий любил погружаться мыслями в прошлое. Он вспоминал умершею от рака горячо любимую свою жену Антонию, которая оказала такое благотворное влияние на весь склад его характера, давала пример стойко переносить житейские невзгоды и всегда поощряла его литературную деятельность. С редкою нежностью говорил он о рано умершем сыне Владимире, кандидате прав и благородном идеалисте подававшем большие надежды. При этом В.Д. Залозецкий замечал, что наш московский друг Ф.Ф. Аристов напоминает ему столь любимого сына Владимира. Недаром Василий Дмитриевич всегда с такою радостью писал в Москву и любил получать письма от Федора Федоровича. - Что-то делает теперь наш друг, - часто повторял глубокий старик-писатель, которому шел тогда уже девятый десяток. - Я ему послал обширную автобиографию, где изложил не только свою жизнь, но и свои национально-культурные идеалы о нашей Святой Руси, о всей общеславянской родине Славии, о взаимо-отношениях Запада и Востока. Эта автобиография появится в свет после моей смерти (если бы она была напечатана, то австрийские власти меня бы за нее повесили). Ф.Ф. Аристову я также послал все свои произведения и передал ему право на их издание в течение 50 лет со дня моей смерти. - Вот мы с вами приуныли, а вдруг дверь откроется и войдет к нам Федор Федорович; он сразу принесет с собой жизнерадостность, сердечно, по родственному, обнимет нас и снова и снова будет побуждать нас к литературному труду. Я его еще до войны приглашал к себе погостить, отдохнуть от усиленных занятий по изучению Карпатороссии, но он всегда, тронутый вниманием, отвечал, что отдых существует не для него. Сперва хочет закончить свое изследование Карпато-русские писатели, а затем уже с этим детищем явиться к нам в гости. - Что-то делает Федор Федорович - сражается ли он за нас пером, или же мечом. В России, как пишут, призваны на войну почти все мужчины среднего возраста, значит, и наш друг одел военную форму. Ведь он также издает Избранные сочинения А.А. Полянского в своей многотомной Библиотеке карпато-русских писателей. Ф.Ф Аристов - человек не только удивительно работоспособный, горячо любящий Россию и нашу обездоленную Карпатороссию, но и на редкость точный, за что возьмется, то доведет до конца -. Так говорил В.Д. Залозецкий, уносясь мечтами к светлым явлениям и отвлекаясь тем самым от тревожной действительности. В то время, как часть Галичины находилась уже под властью России, в Карпатских горах не смолкала орудийная канонада. Все эти треволнения сильно повлияли на здоровье В.Д. Залозецкого. Он начал хворать, жалуясь на головную боль, ослабление памяти. Не имея около себя близких родственников, без ухода, без забот, терпя лишения в пище, не зная, что делается вокруг, он грустил и терял силы. От скуки постоянно курил свою трубку, набитую вместо табаку сушеным ореховым листом, что еще более вредило его здоровью. В октябре 1914г. наступила новая тревога. Австрийцам удалось в Карпатах прорвать фронт, русские войска отступили за Стрый, и австрийская армия заняла Горне и Конюхов. Опять начались виселицы (в Синеводске, напр., повесили 13 крестьян). Под Стрыем разразилась битва, которая на другой же день окончилась разгромом австрийской армии. Австрийцы спасались бегством в Карпаты и на угорскую границу. А.А Полянский и В.Д. Залозецкий опять уцелели и оправились от тревоги. В.Д. Залозецкий стал сильнее хворать, часто ложась в постель. Призванный врач ничего не помог. Предчувствуя кончину своего друга, А.А. Полянский ежедневно навещал его. Сам Василий Дмитриевич также чувствовал скорое приближение смерти и постепенно передавал Амвроcию Афанасьевичу свою последнюю волю относительно похорон. А.А. Полянский советовал своему другу составить завещание, но больной медлил, пока не потерял (в самом конце января) сознания. Впав в агонию, он скончался 2 (15) февраля 1915 года. Так умерь знаменитый писатель, создатель общерусской художественной прозы в Карпатской Руси. Вечная ему память! Похоронен В.Д. Залозецкий скромно, на местном кладбище, около церкви, которой служил свыше 30 лет. Родственники хотели поставить на могиле памятник, но обещание это до сих пор остается не исполненным (с.19-21) Ф.Ф. Аристов. Амвросий А. Полянский. Жизнь и творчество (По поводу 75-летия рождения и 50-летия писательства). Львов, 1930. Настоящий очерк заимствован из труда проф Ф.Ф. Аристова - Карпато-русские писатели, том 2-ой, с.11-37, который в данное время подготовлен к печати) http://bookfi.org/book/1336955 2.75Мб Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm
УграДева: Федор Федорович Аристов и карпаторусская проблема Ф.Ф. Аристов. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва 1928 (репринт 1995) ...В большевистском СССР Ф.Ф. Аристов остался забытым по указаниям сверху, а потому малоизвестным современному молодому поколению, несмотря на то, что его идеи и научные труды и сегодня являются благодатной почвой для диссертаций, докладов, лекций, сообщений. Можно смело сказать, что никто из русских ученых не уделял изучению Галицкой, Угорской, Буковинской Руси столько внимания, сколько Ф.Ф. Аристов. Так, в течение десяти лет (1907-1917) он собирал и систематизировал самые различные материалы, из которых был составлен единственный в своем роде не только в России, но и в Европе Карпато-русский музей в Москве. В нем находились редчайшие рукописи и письма выдающихся карпаторусских писателей, ученых, священников; музей содержал множество книг, не имевшихся даже в библиотеках Российской Академии Наук, Румянцевского и Исторического музеев, а также в зарубежных книгохранилищах. В музее было собрано до 100 тысяч различных экспонатов, в т.ч. отпечатанные портреты и нигде не опубликованные материалы об экономическом, историческом, религиозном, литературном, этно-территориальном, этно-культурном, географическом развитии Галичины, Угорской Руси, Буковины. Карпато-русский музей имел следующие отделы: - рукописный, содержавший около пяти тысяч всевозможных рукописей: биографий и автобиографий, воспоминаний, дневников, исторических, литературных, языковедческих географических научных сочинений и писем; - книгохранилище, содержавшее всю важнейшую печатную научную и художественную литературу о Карпатской Руси; - художественно-иконографичесхий, представлявший собрание рисунков, связанных с русским религиозным и национальным движением в Карпатах: портреты священников и деятелей истории, литературы, религии, искусства; виды городов, сел, этнографические типы, а также карты, схемы, диаграммы; - научно-справочный, предназначавшийся для выдачи разного рода библиографических справок о книгах, рукописях и рисунках; с этой целью составлялась аннотированная картотека; - кабинеты писателей. Каждому писателю в музее отводился отдельный кабинет, дававший полное представление о его рабочей комнате. Летом 1917г. экспонаты музея были сданы на хранение в ломбард, и с тех пор судьба их неизвестна, очевидно, они погибли в Гражданскую войну. Наряду с созданием музея, Федором Федоровичем было задумано и начато издание 30-томной Библиотеки карпато-русских писателей, боровшихся за русскую идею, русское имя, русскую веру, язык и литературу в Карпатской Руси. Эта Библиотека представляла собой сочинения карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова, которому удалось опубликовать из этой серии сочинения А.В. Духновича, О.А. Мончаловского, А.А. Полянского, Д.И. Маркова. В набор был сдан 4-й том полного собрания сочинений писателя-священника В.Д. Залозецкого, как дополнение к трем томам, изданным во Львове в 1910 году. Книга, однако, не была напечатана, как и не были также изданы подготовленные к печати полные собрания сочинений О.А. Мончаловского, М.Ф. Глушкевича. кроме этого Ф.Ф. Аристов опубликовал ряд научно-критических очерков о А.И. Добрянском, Б.А. Дедицком, М.Ф. Глушкевиче, Ю.А. Яворском, И.И. Шараневиче, А.А. Полянском, А.Ф. Кралицком и задумал создать книгу о В.Р. Ваврике, А.В. Карабелеше и других. С предложением о популяризации карпаторусской литературы в России он обращался в своем письме к М. Горькому 16 июня 1928г... 17 сент. 1993. Татьяна Ф. Аристова, доктор исторических наук Ф.Ф. Аристов. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва 1928 (репринт 1995). Книга подготовлена к изданию стараниями Т.Ф. Аристовой и С.В. Шарапова. Добавлена статья Т.Ф. Аристовой - Федор Федорович Аристов и карпаторусская проблема. 49с. http://en.booksee.org/book/748556 49с., 1.42Мб Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Печатные работы Ф.Ф. Аристова Русско-славянский ежегодник на 1908г. М., 1907. (В этом издании Ф.Ф. Аристову принадлежат все этнографическо-статистические очерки о южных и западных славянах, указатель литературы по славяноведению и ряд заметок) Славянский путешественник. Редактор и составитель Ф.Ф. Аристов. М., 1908. Общеславянский съезд. Славянский путешественник. М., 1908, N1 Славянская идея. Славия, М., 1909, вып.1 Пятидесятилетие литературного фонда. Прикарпатская Русь. Львов, 1909, N50 Национальный вопрос. Прикарпатская Русь. Львов, 1909, N55,57 Национальный вопрос и его разрешение. Прикарпатская Русь. Львов. 1909, N75-76 ' Славянскому съезду в Софии. Прикарпатская Русь. Львов, 1910, N231 Обсуждение русского вопроса в обществе Славия. Прикарпатская Русь. Львову 1910, N345,346 Л.Н. Толстой и славянский вопрос. Прикарпатская Русь. Львов, 1910, N347 Малорусский вопрос. Обзор новейшей русской литературы. Прикарпатская Русь. Львов, 1910, N353-354 Вечер студенческого общества Славия в честь русских галичан. Прикарпатская Русь. Львов, 1910, N368 Галицко-русский вопрос в обществе Славянской культуры в Москве. Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N375-376 Доклад академика Ф.Е. Корша по малорусскому вопросу (подпись Москвич). Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N409-410 Новая чешская литература. Славянское Возрождение (с конца XVIII в. и до 1848). Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N517-523 Чешская литература. Новейшая литература (1848-1910). Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N524-526 Чешская литература. Гуситское движение и Золотой век, Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N617-620 Общеславянский язык. М., Изд-во Славия. 1911 Общеславянский язык. Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N552 Сущность сокольства. Прикарпатская Русь, Львов, 1911, N594 Сербо-лужицкая литература. Прикарпатская Русь. Львов, 1911, N656-659 Галицко-русские писатели В.Д. Залозецкий, Д.Н. Вергун, М.Ф. Глушкевич. М., Изд-во Славия, 1911 Доклад В.А. Бобринского и концерт галицко-русской крестьянской певческой дружины. Лекция С.О. Коничка об Угорском крае (корреспонденция Ф. Аристова, из Москвы). Прикарпатская Русь. Львов, 1912, N736 Годичное собрание всеславянского общества Славия. Прикарпатская Русь. Львов, 1912, N757 Черногорский гимн короля Николая. Вечерние известия, М., 1912, N20 И. В. Голечек. Утро России, М., 1913, N48 Карпато-русский писатель. Прикарпатская Русь, Львов, 1913, N986; Галичанин, Львов, 1913, N27 Московские вести (подпись Славянолюбов). Славянин, СПб., 14 февраля 1913 Славянская идея в XX веке. Славянин, СПб., 24 февраля 1913 М.Ф. Глушкевич (К десятилетию со времени выхода первого сборника его стихов). Славянин. СПб., 28 февраля 1913 Славенская Матица в Москве (подпись Славянолюбов). Славянин, СПб., 28 февраля 1913 Московская печать о славянских делах (подпись Славянолюбов). Славянин, СПб., 7 марта 1913 В.Д. Залозецкий. К 80-летию со дня рождения. Славянин. СПб., 24 марта 1913 В.Д. Залозецкий. Славянин, Прага, 1913, N3-4 (на русском и чешском языках) Д.И. Зубрицкий (К 50-летию со дня смерти). Известия Общества славянской культуры, М., 1913, т.X, кн.2 Александр Васильевич Духнович. Русский архив, М., 1913, кн. 1, N2, с.277-292. О славянском социализме (статья без подписи). Славянин. СПб., 7 апреля 1913 Адольф Иванович Добрянский-Сачуров. Русский архив, М., 1913, кн. 1-2, N3, с. 377-411, кн.1-2, N4-5, с. 663-706 Иван Григорьевич Наумович. Русский архив. М., 1913, кн.2, N6-7, с.126-143 Галицко-русские деятели (без подписи). Утро России, М., 1913 Гонения на православное движение в Угорской Руси. Итоги жизни. М., 1914, N5-6, с.12-19 История Карпатской Руси. Прикарпатская Русь, Киев, 1914, N7. Истинная история карпато-россов или угорских руссинов. Издана народолюбцем А. Духновичем в 1853г. Русский архив, М., N4, кн.1, с.528-559 Значение А.В. Духновича как угро-русского историка. Русский архив. М., 1914, N5, кн.2, с.144-155 Славянский вопрос. Россия и судьба Чехии. Московский листок, 1914, N29 Россия и чешский вопрос. М., 1914 Славянский вопрос. Нужды Галицкой Руси. Московский листок, 1915, N21 Славянское объединение. Редактор Ф.Ф. Аристов. М., 1915. Что должна получить Россия от войны. Славянское объединение. М., 1915, N1-2, с.1-9 Карпато-русские писатели. Славянское объединение. М., 1915, NN1-2, с.11-16 Памяти В.Д. Залозецкого. Славянское объединение. М., 1915, N3-4, с.65-79 Новейшая болгарская литература. Славянское объединение. М., 1915, N3-4, с.74-79 Угро-русская литература. Славянское объединение. М., 1915, N5-6, с.99-112 Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова: О.А. Мончаловский. Положение и нужды Галицкой Руси; Д.А. Марков. Русская и украинская идея в Австрии. С портретами авторов и критико-биографическими очерками, составленными Ф.Ф. Аристовым. М., 1915 Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова: А.А. Полянский. Избранные сочинения. М., 1915 Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова: А.В. Духнович. Полное собрание сочинений. М., 1915 Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова: Ф.И. Свистун. История Карпатской Руси. М., 1916 Карпато-русские писатели. Исследование по неизданным источникам в трех томах. Т.1. М. 1916 Русские национальные социалисты. М., 1917 ; Лев Толстой и славянский вопрос. Республика, Тифлис, 1917, N101 М.А. Бакунин и федерализм. Республика, Тифлис, 1917, N101 М.П. Драгоманов и национальный вопрос. Республика, Тифлис, 1917, N105-106 Славянская идея (подпись Всеславянский). Республика, Тифлис, 1917, N109 Проф. А.Д. Градовский и национальный вопрос. Республика, Тифлис, 1917, N122 Русский вопрос. Республика, Тифлис, 1917, N129 Институт славяноведения. Республика, Тифлис, 1917, N121 Книги - друзья. Республика, Тифлис, 1918, N139 Русский национальный вопрос в Закавказье. Тифлис, 1918 Русское религиозное и национальное самосознание. Тифлис, изд-во Закавказская Русь; Независимая Чехословакия, Речь, Тифлис, 1918, N43 Национальный вопрос в России и вне ее. Тифлис, 1918. Создание Югославии. Речь, Тифлис, 1918, N41 А.И. Добрянский. Ужгород, 1924 Г.А. Дедицкий. Львов, 1927 М.Ф. Глушкевич. К 30-летию его литературной деятельности, Львов, 1928; Русский Голос, 1929, N37 Ю.А. Яворский. Львов, 1928 И.И. Шараневич. К 100-летию со дня рождения. Львов, 1929 Карпато-русские писатели. А.В. Духнович, Ужгород, 1929 А.А. Полянский. Львов, 1930 А.Ф. Кралицкий. Ужгород, 1930 Карпато-русская библиография. Аннотированная библиотека. Львов, 1931; Временник Ставропигийского института. Львов, 1932 Ф.Ф. Аристов. 1888-1932. Краткие Сообщения (Т.Ф. Аристова, В.Р. Ваврик). Институт Славяноведения Академии Наук СССР, N27, 1959, с.87-93 http://bookfi.org/book/748634 169кб Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm Ф.Ф. Аристов. Общеславянский язык. Славянская Дума (ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам, Выпуск 2, Москва, Из-во Славия, 1911г.); Общеславянский язык. Прикарпатская Русь. Львов. 1911 N552 http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm
УграДева: Общеславянский язык ...Тут мы должны отметить весьма важную черту в вопросе об общеславянском языке. До сих пор говорилось, что русский язык следует употреблять Славянам при взаимных сношениях, т.е. в своих внутренних делах, и всегда обходился молчанием вопрос о том, какой язык будет посредником Славян с другими народами, т.е. в их внешних делах. Граф Куденгове, говоря о Немцах и Славянах, указывает на русский язык. Но ведь Славяне находятся в постоянных сношениях не только с Немцами, но и с другими народами. Необходимо и здесь также (исключая официальной политики, где принят французский язык) всегда пользоваться отдельным Славянским народностям общим для них всех русским языком. В противном случае получится то, что на различных международных сьездах (писателей, ученых, художников, врачей и проч.) Славянам придется говорить на иностранных языках. Изучение Русского Языка делает быстрые успехи среди Славян, которые видят в нем Защиту для себя от иноземного порабощения. Общеславянский (русский) язык должен распространяться без всякого принуждения, так как он служит великой задаче обьединения и освобождения Славянства. Замечательное верное выражение этой идеи находим в стихотворении словенского поэта А.А. Ашкерция - Русский Язык: Язык ты русский, великан славянский! Как мог бы раб быть вместе и герой? Как дал бы ты сковать себя в оковы? Как мог бы ты мириться с злою тьмой? Нет, нет, не можешь ты служить тиранам И создан ты чтобы весь мир встряхнуть Чтоб вестником быть правды и свободы Из тьмы нам к солнцу уготовить путь! Зажги же луч, язык могучий, русский И всех согрей от балтийских берегов Чрез степи, горы, тундры и чрез реки До океана Тихого валов! И от морей полночных, ледовитых До Индии да грянет голос твой, Воздвигнет слабых он из бед и праха И свет свободы принесет с собой! Ф.Ф. Аристов. Общеславянский язык. Славянская Дума (ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам, Выпуск 2, Москва, Из-во Славия, 1911г.); Общеславянский язык. Прикарпатская Русь. Львов. 1911 N552 http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm Живая Мысль – ежемесячное литературно-общественное издание. Вып.6. 16 февраля (1 марта) 1903 (от Наташи Гаттас) За живой мыслью – живое дело! Русский Язык (Стихотворение Антона Ашкерца) Язык чудесный, братский, всеславянский, Как слух твои мне звуки веселят! Когда услышу я твои глаголы В душе родные струны зазвенят! Язык великий, русский, благогласный Не есть-ли ты язык и мой родной? Не усыпляла-ль в детстве мать родная Меня тобою сладко на покой? Серебрянная арфа, неги полна, Лишь прикоснется персть к тебе певца, Твои напевы музыкою райской Волнуют даже чёрствые сердца! То струны робко, тихо зарокочут, Звенят как шёпот сладостной любви, То зарыдают и с тоски заноют – И замирает, стынет жизнь в крови. То вновь раскатом грянет песнь святая И гром и рёв в ней и призыв на бой, То забушует море под скалами А то бесится, словно, вихрь степной… Могуч язык ты русский! Повеленьям Твоим внимают тучи храбрецов, За родину и гордую свободу На зов твой каждый умереть готов. Но и мыслителю ты молот годный, Тобой для истины куёт он щит, Ты упадешь гремя на наковальню И мыслью новой мир он поразит. Язык ты русский, великан славянский! Как мог бы раб быть вместе и герой? Как дал бы ты сковать себя в оковы? Как мог бы ты мириться с злою тьмой? Нет, нет, не можешь ты служить тиранам И создан ты чтобы весь мир встряхнуть - Чтоб вестником быть правды и свободы Из тьмы нам к солнцу уготовить путь! Зажги же луч, язык могучий, русский И всех согрей от балтских берегов Чрез степи, горы, тундры и чрез реки До океана Тихого валов! И от морей полночных, ледовитых До Индии да грянет голос твой, Воздвигнет слабых он из бед и праха И свет свободы принесет с собой! Славянский Век. N58. С словенского перевел Димитрий Вергун
УграДева: 100 лет со дня смерти Василия Димитриевича Залозецкого Василий Димитриевич Залозецкий. 7 февр. 1833 - 2(15) февр. 1915 В.Р. Ваврик. К 50-летию смерти В.Д. Залозецкого (литературная справка). Львов. 1965...Василий Димитриевич Залозецкий родился в Погореловцах на Буковине в 1833 году, где его отец был приходским священников и в то время высоко образованным человеком. Он внушил сыну любовь к науке, а мать вдохнула в его душу сочувственное отношение к людям. Мальчик учился в Коломые и Черновцах по программе немецких училищ, высшее образование получил в Венском и Львовском университетах. В 1858 году был рукоположен в священники. С жаром молодого энтузиаста он принялся за просвещение родного народа, в гуще которого провел всю свою жизнь. Прежде всего В.Д. Залозецкий выработал устав трезвости, и вместе с проповедниками Ильей Мардаровичем и Рудольфом Мохом, взялся за искоренение пьянства, понижавшего достоинство галицкого населения и разорявшего его материальное состояние. Постоянные разьезды по селам и пламенные проповеди миссионеров увенчались хорошими успехами. Деревня за деревней отказывались от употребления горячих напитков. Здоровье, однако, Василия Димитриевича пошатнулось. Он вынужден был прекратить разьезды; зато он всецело посвятился литературной деятельности, когда получил приход в Горном Стрыйского уезда. Там же его могила. Он скончался 15-го февраля 1915 года. В.Д. Залозецкий пробовал писать уже на школьной скамье. В студенческие годы уже печатал статьи в польских изданиях: Jarmark w Kutachy (1854) и Obrazki cyrkulu Kolomyjskiego (1854), на которых сказалось сильное влияние Н.В. Гоголя. В 1862 году вышла первая повесть В.Д. Залозецкого - Несвятоюрщина, обратившая на себя внимание галицко-русского общества, которые поляки с насмешкой называли святоюрским, москвофильским. Истинный, своеобразный талант писателя выступает в рассказе Речские гуцулы (1875). Он был очарован красотой деревни Речки и назвал ее венцом гуцульских Карпат. С поэтическим увлечением он описал природу, мужчин и жен в колыбах, их житье-бытье, наряды, одежду, обычаи и суеверия. Это замечательная этнографическая картина, на фоне которой Мих. Коцюбинский написал Тiнi забутих предкiв (1904). Трогательный рассказ Дедова скрипка (1878) сроден с новеллой Г. Сенкевича Janko muzykant и чешского писателя А. Гейдука Dedove housle. Мальчик старого ткача, днем и ночью, дома и в поле, постоянно слышал чудесные звуки. Он жаждал приобрести скрипку. Подарил ему ее дряхлый скрипач-дед. Мальчуган скоро научился играть, и его стали призывать на свадьбы даже в соседние села. И вот, однажды, нашли его мертвым на снегу; возле него лежала скрипка. Второй рассказ из сельского быта - Пригоды (приключения) русской молодицы (1879) замечателен с психологической стороны. Ирина, крестьянка села, где не было еще ни одной трубы на крыше, заметила пропажу своих кораллов и чуть не умерла от удара. Выздоровев немного, она пошла к колдуну; конечно, он сразу разгадал ее горе: за десятым холмом в десятой хате живет твоя воровка. В самом деле, Ирина нашла ее, но случилось другое несчастье: пал ее последний вол. Несчастная опять заболела, и в горячке приснился ей тяжелый сон: будто она умерла, и лежит на скамье. Оса летает над ее глазами, от свечи загорелась простыня, но она не в силах отогнать назойливою осу и потушить огонь. Вдруг прыгает на ее лицо петух и клюет ее острым клювом. Она теряет память и умирает. В глубоко продуманных Записках русского священника (1883) Залозецкий, деревенский интеллигент, касается самых разнообразных вопросов: истории, этнографии, политики, воспитания, хозяйства, пьянства, воровства, суеверия, нищеты галицкого села. Он подвергает острой критике эксплуататоров крестьянского населения: польских помещиков, еврейских лихварей и русских попов, обрушивается на лень интеллигенции и пустые мечты космополитов и поучает, что пахать родную землю, кушать черный хлеб, сберегать свои устои, проникать в сущность Руси – наибольшее счастье на земле каждого гражданина на каждом поприще. На этих записках Залозецкого заметно влияние суждений Гоголя, Пушкина, Тургенева, Достоевского, Толстого, Лескова и прочих русских классиков. По преимуществу это прекрасные по содержанию бытовые и психологические картинки из народной жизни в период польского лихолетия и австрийской бюрократии. От бытовых очерков, рассказов и повестей – Утренний урок (1883), Смерть мужика (1899), Пророк (1899), Жена учителя (1900), Сын дьяка (1900), После одного судного дня (1902), Попугай (1904) Василий Димитрович перешел к историческим произведениям. Имя крупного писателя составили ему повести Галицко-русского княжества: Звонимира (1888), Половецкая моленица (1890), Ростислав (1892), Евфимия Володаревна (1895). Вкратце остановимся на их содержании. Звонимира - картина из древнего, языческого русского быта. На Черемоше всего несколько шалашей. Сюда приводит Звонимира, только-что расцветшая лилией красавица, старого и слепого гусляра. Он велит ей приготовится на костер. После смерти деда в жупе (деревне) испуг. Все закрывают ворота и окна. Звонимира бродит по лесу, и тут встречает ее молодой красавец Волос Доброгнедин. Он предлагает ей свою руку и любовь. Тихо прощается с ним девушка, медленно подходит к костру гусляра и бросается в его пламень. Повести Половецкая моленица, автор предпослал трогательное предисловие: Если какой-либо угол Руси нуждается в исторической повести, то именно наш Галич. Убыток народной жизни пополняется только давними, запыленными источниками. Их надобно отыскать и очистить. Если имя здешнего русского человека не должно быть только одним праздным словом, то подобает его огласить эхом давних, шумных былин. В выборе периода мне не представлялось трудностей. Татарский период не прельщал, время польского господства не привлекало. Удары, нанесенные в это последнее господство подлинному русскому духу, способны навлечь на читателя только одни унылые думы, а мне хотелось ободрить сердце читателя. Этому отвечало только время Ярослава Осмомысла, время, к сожалению, короткое, но светлое, время расцвета Галича, но уже и зарождавшегося тут же червя. В лице этого знаменитого древнерусского государственного деятеля олицетворялись две роковые силы в самых капитальных чертах: одна вознесла Галич почти из ничего до апогея силы, среди других русских земель, другая повергла его в ад нескончаемых бедствий. Даровитый строитель древних червенских городов построил своею государственною мудростью державу от Ряшева по Дунай; неверный супруг и жалкий отец крайне безнравственного сына, оставил державу в добычу крамоле, отучневшей в сенях его мятежного дома. С личностью его вяжутся дни славы, с памятью его - дни унижения Галича. Над последними да ропщет русский историк; перо повествователя скорее остановится на первых. Я не задавался целью дать последовательный перечень событий правления Ярослава; я хотел дать единственно тебе, любезный читатель, верную культурную картину тогдашней эпохи -. Половецкая моленица, несомненно, одна из лучших повестей в галицко-русской словесности. Торжественный, выдержанный, усеянный кстати архаизмами слог придает много прелести и свежести. В ней отзвуки былин, летописей, апокрифов, поучений, Слова о полку Игореве и вся старина Галича, а содержание ее таково: В княжении Ярослава Осмомысла там, где ныне село Чагров, стояло несколько хижин. В селении был княжьим тиуном Чагров, язычник нерусского происхождения. По вольному выбору смердов священником стал Аввакум Станило. Охотясь в той окрестности, князь Ярослав оставил на попечение попадьи своего раненного дружинника Остафия Душиловича, а сам остановился у Чагра. Дружинник полюбил поповну Василису, а князь увлекся красавицей Анастасией Чагровной. С тех пор он разлюбил свою жену Ольгу Юрьевну, дочь суздальского князя. Это не понравилось боярам. Заговорщики сожгли Настасью на костре в Галиче. В то время Василину порвал половчанин Воронка и продал ее в Берладе. Евстафий решил ее отыскать. Переодевшись за гусляра, он пробрался в Берлад и спас ее, уже помоленную, т.е. обреченную на гибель истукану. В повести лучше всех героев вышли женские типы: кн. Ольга Юрьевна, попадья Дария, ее дочь Василина, Анастасия, наложница Ярослава, чувство которой к князю крепко сочеталось с пламенною любовью к Русской земле: Когда увижу утреннее солнце по холмам, дух мой возносится. Когда в полдень буйным ветром, мятою, васильком и житом запахнет наша земля, грудь широко вздымается. А взойдет вечером печальный месяц, лягут на луга ночные тени, тихие, таинственные, раздольные, мне неисповедно томно становится тогда. Чем томится грудь моя? Не Русью ли? Не ее ли запахом, тишиною полей, шумом ее лесов, тревогою и роскошью ее? Не любила бы, не томилась бы я -. Повесть Ростислав, родоначальник галицких князей – выдержала три издания. В ней изображен Ростислав молодым, красивым, смелым и предприимчивым воином. Он – сын Владимира, внук – Ярослава Мудрого. У него жена-красавица и три сына: Рюрик, Володарь и Василько. Жадный славы, он идет походом на Тмутаракань и падает жертвой византийского коварства от напитка с отравою. Повесть Евфимия Володаревна отличается равно-же глубоким знанием древне-русского быта и мировоззрения. У князя Володаря Ростиславича (1134-1145) дочь Евфимия, проникнутая христианским учением, всецело посвящает себя переписыванием книг. За вырученные деньги она выкупает своих земляков из польского рабства. Как сознательная патриотка Русской земли, она отвергает предложение польского князя быть его женой и предпочитает пойти в монастырь. Кроме глубокого анализа русско-польских отношений на западной окраине Русской земли, повесть замечательна бытовыми особенностями. Чудно описана умычка русской девушки Марины польскими наездниками в Тучапах на Сяне. На красной горке собрался весь мир еще до восхода солнца. Долгий блестящий ряд девушек, сцепленных руками, стал лицом к восходящему Даждь-богу. Хороводница поклонилась ему с блюдом хлеба и крашенных яиц. За нею поклонилась вереница девушек. Марина расположила девушек на два хора. Началось ладкание: а мы просо сеяли, ой, дед ладо, сеяли. С болью сердца В.Д. Залозецкий описал тяжелое положение своей Родины после развала королевской Польши: Накануне 1848 года представлял наш край вид заколдованного двора. Всё костенело. Никто не знал своего минувшего, никто не печалился о будущем. На берегах Сяна, Днестра, Прута, Черемоша никаких духовных следов в слове, камне, кисти. Галич оставил только кучу мужицкого глиняного черепья и панского фарфора, как бы в доказательство того, что миллионы народа прекрасно исполняли свои плотские повинности, ели, пили и больше уже не о чем не думали. Правду сказать, не до мысли было коренному населению в тисках жесткого змея. Народ рабов смотрел, как Лаокон, отчаянным взором в небо, а его томитель видел небо на земле, потопая в житейских роскопах, упивался блеском своих гербов и не нуждался в духовных, человеколюбивых подвигах. Он считал целый край своею инвентарною собственностью и распоряжался в нем, как в своем патриархальном хлеву -. Клеймо раба осталось на галичине и при режиме Австрии. Он был патриотом только дома, а на улице и в быту его не было видно и слышно. Он прятал свою русскую душу, опасаясь помехи в карьере, но ему и так хода не было, ибо городская молва умела как-то подкараулить его душу и занесла его в список скрытых москофилов. Это как, известно, самая опасная кличка для здешнего русского чиновника. Василий Димитриевич был не только даровитым бытописателем. Он был равно же и выдающимся исследователем галицкой старины. К этой области нужно отнести такие труды, как: 1. Слово о полку Игореве (1901), к которому Залозецкий часто обращался в продолжение своей жизни. Он писал о Бояне, Велесе, Карне, Жле, Маре, Даждь-боге, Хорсе, Ладе, Мокоше, Световиде, Обиде, Бусе, Плеснеске, Кисане, Диве, Тьмутороканском болване, Ярославне, Сне Святослава, Оборотне Всеславе Полоцком, Половцах. Своим критическим анализом он пролил много света на темные места Слова. 2. Половецкая эра нашей истории (1911). Половцы не были завоеватели. Они были грабителями русского имущества. Эти язычники, осевшие между Волгою и Доном, считали войну единственным средством наживы. Галицкий князь Роман Мстиславович разбил их вдребезги. В 13-ом веке они были сметены татарским вихрем бесследно. 3. Данило у Батыя (1911). В половине 13-го века несметные орды татар разгромили Русь от Урала до Карпат. Возвратясь в Приволжские степи, они праздновали свои кровавые победы. В 1250 году грозный Хан Батый позвал к себе галицко-волынского князя Даниила Романовича на Волгу. Хан обошелся с ним ласково. Всё же Даниил, прибыв на Родину, изрек: о, злее зла лесть татарская. Писатель посвятил много внимания родному языку в статьях: Родный язык (1874), Язык и стекло (1911), Народный и церковный язык (1911), Язык и его динамит (1911), Язык и печать (1911). Он болел по причине того, что галицко-русское наречие подвергалось сильному влиянию польского языка и писал: Печать разорения, опустошения и убожеств лежит на галицко-русском наречии. Стоит взять в руки любой труд галицких писателей украинского авторимента, пожалуй даже лучших из них, хотя бы и даровитого и плодовитого Ивана Франко, и вы увидите там вопиющие полонизмы в языке и слоге. Но он по необходимости идёт на сделку с польским языком, потому что украинской словесности строго запрещен её же печальниками вход на цветущие нивы церковного или общерусского языка. Стиль такого серьезного украинского ученого, как Мих. Грушевский, просто стонет в омуте польского строя речи и проявляет местами такие капризности, над которыми приходится иногда призадуматься -. Краткой статьей не возможно охватить весь обьем и всю глубину мысли В.Д. Залозецкого. Он силен, как пастырь народа, ставший ним из любви к нему по зову сердца и глубокому внутреннему убеждению, как апостол трезвости, и борьба с пьянством составляла одну из важнейших забот его деятельности, как демократ чистейшей воды, до дна вникающий в душу народа, как патриот Галича, которому предсказал светлое будущее: Необьятый простор, везде жемчуги, цветы, фимиам. На отечественных нивах колышутся волны ржи и пшеницы, и там, где стояли болота, цветут вишни и груши. Гайдук не стоит с палкой за спиной поющих жниц. В селах белеют хаты под черепицею, красуются великолепные храмы и богодельни там, где стояли раньше грязные корчмы. С богатым грузом плывут баржи по Днестру и Галичу, где на злато-кованном престоле сидит вся в голубых блаватах чудо-красавица. К ней подходят простые крестьяне, рабочие и ученые, но все в одинаковых платьях, согретые друг к другу пламенной любовью. Она улыбается приветливо всем и распоряжается насчёт народных школ, гимназий, университетов, академий, заводов и всяких предприятий. Кругом раздаются напевы родного русского слова -. В своих Заветных мыслях (1912) В.Д. Залозецкий подводит итоги своей литературной деятельности. Он строг к самому себе. Он горячий защитник Карпатской Руси против насилий польских, австрийских и еврейских грабителей. Он непоколебимо верит в здравый смысл русского народа. Он убежден в том, что русский гений могучим словом, наукой во всех областях человеческого знания и искусства в самых совершенных видах взнесется на наивысшие высоты. Общая оценка литературного наследия В.Д. Залозецкого дана критиками Н.Н. Филипповым и Ф.Ф. Аристовым. Первый на страницах Всемирной Иллюстрации, (СПб, 1897, N 1463) подчеркнул: Во всех произведениях Залозецкого виден сильный, первоклассный талант. Высокие нравственные идеалы, завещанные им будущим поколениям: человечность, глубина психологического анализа, светлая струя самого чистого патриотизма без всякой примеси нетерпимости, огненная жизнерадостная фантазия при строго обдуманной, горячо прочувствованной, прекраснейшей и истинно художественной форме его речи, делают его произведения не только перлами местной провинциальной литературы маленького уголка многомиллионной Руси, но и составляют один из многоценных вкладов в общерусскую сокровищницу литературы -. Второй ученый критик Ф.Ф. Аристов, большой знаток карпато-русской словесности и истинный, искренний друг Василия Димитриевича в Славянине (СПб, 1913, 13) дополнил Н.Н. Филиппова: В.Д. Залозецкий первый дал в Прикарпатской Руси образцы общерусской художественной прозы, и в этом заключается его главная и неоспоримая заслуга. Признавая за русским языком право быть общим, литературным и научным органом для всех ветвей русского народа, писатель часто вводит в свои сочинения малорусские, галицкие слова и обороты, так как считает, что русская речь, подобно многоводной и могучей реке, должна обогащаться новыми, местными словами. В.Д. Залозецкий, по преимуществу, - исторический романист, но это не мешает ему касаться также и тем из современной жизни, а, кроме того, писать научные исследования о русской языческой старине. Все три вида его творчества: исторические повести, очерки из современной жизни и научные исследования, находятся между собой в самой тесной связи -. Кроме двух названных критиков следует еще указать на следующие отзывы: Т.А. Билинкевич. По прочтении Половецкой моленицы. – Беседа. Львов, 1891, N11-12 К. Вольфарт (Wohlfart) перевел на немецкий язык повести Половецкая Моленица и Евфимия Володаревна, которым предпослал вступительное слово, напечатанное газетой Галицкая Русь. Львов, 1891, N18 О.А. Мончаловский. В.Д. Залозецкий. – Временник. Львов. 1905 А.А. Полянский. Обзор и характеристика сочинений В.Д. Залозецкого. - Временник. Львов. 1910 О.О. Марков. В.Д. Залозецкий. – Прикарпатская Русь. Киев. 1915 Н.Ф. Андрусейко. Из воспомининий о забытом писателе Галицкой Руси. – Русь. Львов. 1922. N20 В.С. Вилинский. Корни единства русской культуры. Ужгород. 1928 (Познать глубину национального общерусского духа можно лишь на основе уважения к культуре своего собственного племени. Не надо бояться того, что влияние местной культурности заслонит собой общее здание всерусского культурного богатства: русская культура способна освоить все подлинные духовные ценности, и глубоко прав был В.Д. Залозецкий, когда не боялся вводить в свои сочинения малорусские слова и обороты, считая, что русская речь, подобно многоводной и могучей реке, должна обогащаться новыми, местными соками. Русская культура — жива; не завершен еще процесс созидания и накопления; поэтому особенно важно всестороннее развитие всех духовных сил, дабы можно было создать поистине величественное и всеобъемлющее здание общерусского духовного богатства). M.П. Микула. Заметки о жизни В.Д. Залозецкого. 1955. рукоп. Еще на школьной скамье я сильно увлекался личностью славного писателя. В 1912 году, после получения аттестата зрелости, я попал в село Горное. Я пробыл там целую неделю. Василий Димитриевич обдарил меня своими книгами и горячо советовал заниматься литературой. Все книги захватил австрийский жандарм, когда арестовал меня в начале войны 1914 года. В 1915 году довелось мне быть на могиле В.Д. Залозецкого в Горном. По поручению Галицко-Русской Матицы я отвез туда чугунную табличку с именем писателя, которая при стечении жителей села была прикреплена к черному дубовому кресту. В 1955 году я составил о писателе большую монографию в 200 страниц машинописи. Как мирно жил боян Галича, так и мирно покоится его прах в кустах кладбищенского затишья возле убогой деревянной церковки, в которой он 39 лет исполнял должность приходского настоятеля. Сошел он в могилу в счастливую пору: на Карпатах еще стояла русская рать. Жизнь и правда бьют ключом из литературного наследия В.Д. Залозецкого, которое является отражением пережитых им впечатлений. Вышло оно в трех томах: Полное собрание сочинений В.Д. Залозецкого. Львов. 1907-1909 заботами братьев А.А. и Г.А. Полянских. Не всё там собрано. Следует отметить, что вера галицкого писателя в едину Русь от Карпат к берегам Тихого океана в борьбе за один русский литературный язык препятствует его известности и беспристрастной оценке его трудов. Не далеко, однако, то время, когда они будут оценены по заслугам В.Р. Ваврик. Львов. 1965 В.Д. Залозецкий. Полное собрание сочинений В.Д. Залозецкого. Т.1-3. Издатели: Г.А. Полянский, А.А. Полянский. Львов Тип. Ставропигийского Института под упр. М. Рефця 1907-1909гг. I т.(389с. с портретом автора): 1. Половецкая Моленица: историческая повесть, 2. Звонимира: картина из нашего языческого быта; II т.(449с.): 1.Евфимия Володаревна: историческая повесть, 2. Ростислав, родоначальник галицких князей, 3. Старинная юмореска, 4. О Бояне в Слове о Полку Игореве: отрывок из обширного исследования о Слове, 5. Роковой танец: историческая быль, 6. Сопелка и гусль: историческая быль, 7. О Велесе, языческом боге: критический очерк. IIIт. Записки священника (всего 28 рассказов: Мой первый приход...) ...в набор был сдан (Ф.Ф. Аристовым) 4-й том полного собрания сочинений писателя-священника В.Д. Залозецкого (этнографические очерки и философские статьи), как дополнение к трем томам..., книга, однако, не была напечатана РГБ О Бояне в Слове о полку Игореве: (Отр. из исслед. о Слове) 1901 ГПИБ Евфимия Володаревна. Львов. 1903 - Фонд:КХ, Шифр Е 19 /42 Даждьбог Хорс, Лада Мокошь, Световит. Львов. Прикарпатская Русь. 1911 - Фонд: КХ, Шифр 10 /182 РНБ Звонимира: Картина из нашего языческого быта. Львов: газ. Черв. Русь, 1888. 75с. Половецкая моленица: Историч. рассказ В.Д. Залозецкого. Львов: ред. Черв. Руси, 1890. 467с., 1 л. фронт. (портр.) Ростислав, родоначальник галицких князей: Историч. рассказ. Львов: газ. Галицкая Русь, 1892. 143с. (Всё РНБ 91/1499 приплетено к Звонимире) Половецкая Моленица. Исторический рассказ. Червоная Русь. 1890. Отдельное издание: Половецкая Моленица. Львов. 1890. Полное собрание сочинений. В.Д. Залозецкого. Том I. Львов. 1907 Евфимия Володаревна. Рассказ из нашей старины. Беседа. Львов. 1895. Отдельное издание: Евфимия Володаревна. Львов. 1903. Полное собрание сочинений. В.Д. Залозецкого. Том II. Львов. 1908 Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) Василий Димитриевич Залозецкий. 7(19) февр. 1833 - 2(15) февр. 1915 - Я ему послал обширную автобиографию, где изложил не только свою жизнь, но и свои национально-культурные идеалы о нашей Святой Руси, о всей общеславянской родине Славии, о взаимо-отношениях Запада и Востока. Эта автобиография появится в свет после моей смерти (если бы она была напечатана, то австрийские власти меня бы за нее повесили). Ф.Ф. Аристову я также послал все свои произведения и передал ему право на их издание в течение 50 лет со дня моей смерти - В.Д. Залозецкий о Ф.Ф. Аристове Детство и впечатления от окружающей обстановки Я родился 7(19) февраля 1833 года в Буковине, в селе Погореловцах, где мой отец был некоторое время настоятелем прихода, пока не переселился в село Княжье, над рекой Черемошем. Наблюдая постоянно жизнь простого народа и живя среди роскошной природы, я невольно настроился на поэтический и вместе с тем демократический лад. На каждом шагу мне бросалось в глаза резкое противоречие между величием природы и жалким прозябанием крепостного крестьянства. Неудержимое стремление помочь меньшему брату охватило мою впечатлительную душу, и я тогда-же решил посвятить всю свою жизнь на служению родному народу. Влияние родителей на образование моего духовного облика Огромное неотразимое влияние на образование всего моего духовного облика оказали родители: строгий и умный отец приучил меня к неуклонному исполнению долга, а обладавшая редкими качествами души мать воспитала во мне любовь ко всему прекрасному и отзывчивость на всякое людское страдание. Постараюсь, хотя в немногих, но точных чертах дать характеристику моих родителей. Высокого, осанистого роста, с тонким светлым лбом, с голубыми добрейшими глазами, с выразительными, но мягкими чертами лица, с почти неотлучной заботой и тоской на прекрасных, роскошно очерченных губах – таков был внешний облик моей матери: ее образ неизгладимо запечатлелся в моей душе, и я могу уверенно и с радостью сказать, что не было на нем ни единого облачка. Благодаря влиянию матери, я взглянул на жизнь с идеальной стороны и полюбил ее всею душою, не как источник бренных удовольствий, а как высшее воплощение силы, правды и красоты. Но материнские ласки имели, конечно, для меня и другие, обратные последствия. Окруженный постоянными заботами, я не думал о развитии самодеятельности и долго оставался мечтательным юношей. Обыденной жизни я совсем не понимал и часто близким жертвовал ради дальнего. Моя душа ушла всецело в царство мечты, в мир грез, и не сразу от них освободилась. Эти грезы постоянно витали около моего собственного я, и чувство себялюбия начинало невольно развиваться во мне в ту пору. Кстати, о себялюбии. Любовь самого себя есть законное и природное чувство, оно – рычаг сил человеческих. Впоследствии, когда пришла пора этих юношеских мечтаний, я убедился, что именно эта любовь к самому себе дала логическое развитие моим силам, определила мою духовную индивидуальность, и я теперь вполне сознал правоту своих утверждений. Моя мать мне всегда представлялась как олицетворение любви. И теперь еще, на старости лет, я не могу весь не просветлеть при виде ласки, сердечности и любви, в чем бы они не проявлялась: в дружеском ли привете близкого человека, в восторженных стихах поэта, в улыбке женщины или в беззаветной преданности последователя научной истины. Так ведет меня старика, рука моей, уже давно умершей матери, которая незримыми перстами касается моей души, моей мысли, всего моего существа, я ощущаю ее теперь почти также ясно, как и во дни своего детства. Мой отец был красивый и умный мужчина, но сурового и твердого нрава. Это последнее обстоятельство нисколько не мешало ему быть добрым человеком и любящим мужем, которым справедливо гордилась моя мать. Не обошлось, однако у моих родителей без крупных сцен из-за разногласий в приемах моего воспитания. В то время как отец придерживался суровых мер, перенятых им от предков, мать, наоборот, стремилась во всем влиять лаской. Я же был самолюбивый юноша и делал только то, что считал вполне естественным и до чего доходил собственным умом, ненавидя с детства все пошлое, натянутое, неестественное и неискреннее. У отца было обыкновение задавать мне во время каникул какие-либо уроки, должно быть, для того, чтобы я не впал в духовную лень. В этом не было никакой системы, и все сводилось лишь к простому упражнению памяти. Однажды отец дал мне приготовить отрывок из какой-то схоластической книги. Я наотрез отказался на этом раз, в жизни моей первый и последний, исполнить его волю и назвал содержание книги чистейшим вздором. Этим я невольно задел самого отца, так как он любил читать эту книгу. К тому же стоял хороший летний день, и я хотел отправиться в лес. Мой недвусмысленный отказ рассердил отца до крайности. В руках у него очутилась линейка. Я еще больше ожесточился: краска стыда и гнева выступила у меня на лице, и я приняв позу обиженного ритора, выпустил из взволнованной груди какую-то высокопарную фразу на тему о гуманности и прочее. Но тут неожиданно появилась около меня мать, и удар линейки упал на её руку. Отец, взволнованный, вышел из комнаты. Я плакал, а на моей голове была нежная рука любящей матери. Эту руку я никогда не забуду! Начальная школа в Коломые и практическое изучение немецкого языка После домашней подготовки я поступил в начальное училище в Коломые, которым заведовал известный тогда педагог, русский священник Верещинский. Он был строгий воспитатель и хороший учитель, обращавший особенное внимание на изучение немецкого языка на котором все его питомцы обьяснялись вполне свободно. Черновецкая гимназия и работа по самообразованию Из Коломыи я перешел в 1842 году в Черновецкую гимназию. Здесь, среди разноплеменного гимназического юношества: румын, немцев, русских, поляков, евреев и мадьяр, я переходил из класса в класс всегда первым учеником, и наконец, в 1850 году выдержал с отличием экзамен зрелости. Тогдашний законоучитель гимназии, а позднее Галицкий митрополит Спиридон Литвинович, уговаривал меня поступить в папскую русскую коллегию в (с.5-7) Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_462.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. (Ужгород, 1931) (К 25-летию его научно-литературной деятельности) Имя проф. Ф.Ф. Аристова хорошо известно не только в Прикарпатской Руси, но и в России, как ученого изследователя в трех, хотя и различных, но смежных, областях знания карпато-славяно и востоко-ведения. В кратком обзоре нет никакой возможности полностью разсмотреть все труды нашего юбиляра, и поэтому придется остановиться лишь на самых главных, сгруппировав их в три основные отдела. I. Труды по карпато-ведению Никто из ученых не посвятил так много времени, труда и знаний изследованию жизни и творчества карпато-русских писателей, как это сделал проф. Ф.Ф. Аристов. Образцовая точность, ширина и глубина изследования, новизна идей, использование неизданных источников, редкое умение сочетать древность и современность, а равно прекрасный литературный язык и чарующая задушевность изложения - все это является отличительной особенностью трудов проф. Ф.Ф. Аристова. Карпато-русские писатели были всегда светочами общерусского национального самосознания. Их сочинения читали, дела их почитали, но потом все это как-то забывалось и тускнело в памяти народа, изнемогающего в поисках хлеба насущного и не всегда могущего думать о пище духовной. Кто же воскресил в нашем сознании этих национально-культурных героев, кто всесторонне изучил их жизнь и творчество, и кто любовно собрал воедино их, разсеянные и затерявшееся по разным повременным изданиям, произведения, кто, наконец, осветил своими учеными трудами великие и святые заветы наших народных пророков-писателей? Все это сделал Федор Федорович Аристов. До появления трудов проф. Ф.Ф. Аристова в науке наблюдались колебания и шатания взглядов: одни ученые относили Карпатскую Русь к славянскому миру (напр., акад. А.Н. Пыпин рассматривал ее в своей Истории славянских литератур), другие же, хотя и считали нашу родину частью Русской Земли, но обычно разрабатывали историю только ее древнего периода, когда она или входила в состав Русского государства, или, по крайней мере, политически была тесно связана с ними. Кроме того, все такие труды были разсчитаны на узкий круг специалистов, не только не проникали в народную толщу, но даже не были доступны для образованных слоев общества. Огромная заслуга проф. Ф.Ф. Аристова состоит именно в том, что свои ученые изследования он сделал достоянием не только специалистов, но также интеллигенции. Только беззаветная преданность науке, глубокая убежденность в правильности избранного изследовательского пути и необыкновенная настойчивость в преодолении всех жизненных невзгод и лишений, дали возможность Федору Федоровичу совершить этот подвиг. Остановимся теперь на разсмотрении его главнейших трудов, посвященных изучению Карпатской Руси. Карпато-русские писатели. Изследование по неизданным источникам в трех томах. Содержание этого трехтомного труда следующее: Том I. История Карпатской Руси. Денис Иванович Зубрицкий (1777-1862), Александр Васильевич Духнович (1803-1865), Николай Леонтьевич Устианович (1811-1885), Яков Федорович Головацкий (1814-1888), Иван Иванович Раковский (1815-1885), Адольф Иванович Добрянский (1817-1901), Александр Иванович Павлович (1819-1900), Антоний Степанович Петрушевич (1821-1913), Иван Николаевич Гушалевич (1823-1903). Том II. Иван Григорьевич Наумович (1826-1891), Богдан Андреевич Дедицкий (1827-1909), Исидор Иванович Шараневич (1829-1901), Василий Дмитриевич Залозецкий (1833-1915), Анатолий Федорович Кралицкий (1835-1894), Иван Антонович Сильвай (1838-1904), Владимир Игнатьевич Хиляк (1843-1893), Евгений Андреевич Фенцик (1844-1903), Филипп Иванович Свистун (1844-1916), Осип Андреевич Марков (1849-1909), Григорий Иванович Купчанко (1849-1902), Юлий Иванович Ставровский (1850-1899), Владимир Осипович Щавинский (1852-1913), Амвросий Афанасьевич Полянский (род. в 1854). Том III. Осип Андреевич Мончаловский (1858-1909), Владимир Федорович Луцык (1858-1909), Евмений Иванович Сабов (род. в 1859), Иван Ильич Процык (1864-1911), Дмитрий Андреевич Марков (род. в 1863), Дмитрий Николаевич Вергун (род. в 1871), Юлиан Андреевич Яворский (род. в 1873), Николай Павлович Глебовицкий (1876-1918), Мариан Феофилович Глушкевич (род. в 1877). - История общерусской литературы в Карпатской Руси. Трехтомное изследование Карпато-русские писатели содержит сто печатных листов или 1.600 страниц текста. Первый том вышел в свет в Москве в 1916 году в количестве двух тысяч экземпляров и в течение одного месяца был раскуплен целиком. Два другие тома были набраны и отчасти сверстаны, но издать их не удалось вследствие событий мировой войны. В настоящее время проф. Ф.Ф. Аристов переиздает все свое изследование в новом, дополненном виде, печатая, однако, не большими томами, а отдельными, вполне законченными, выпусками. Каждому карпато-русскому писателю предназначается отдельный выпуск. Некоторые из таких монографий (как напр., об А.В. Духновиче, А.И. Добрянском и А.А. Полянском) выходят уже 3-м изданием. Карпато-русские писатели с большим вниманием следили за составлением и печатанием этого труда, посвященного характеристике их жизни и творчества. Знакомясь с ним (еще накануне мировой войны) по корректурным листам, научно-литературные деятели Карпатской Руси составили о нем ясное предоставление и дали свою оценку: Отзывы В.Д. Залозецкого: Заветные мысли, А.А. Полянского, проф. А.И. Покровского: Во славу Руси подъяремной. Утро России. М..1917, проф. А.Л. Погодина: Выброшенные за борт. Русская Свобода. СПб. 1917., д-ра A.B. Копыстянского: статья в Истор. Вестнике. СПб. 1917. Статья в журнале На новом пути. N1, СПб. 1916. II. Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова Одновременно с трехтомным изследованием Карпато-русские писатели, Ф.Ф. Аристовым было предпринято издание многотомной научно-критической Библиотеке карпато-русских писателе, представляющей уже не биографии-характеристики деятелей общерусской литературы в Карпатской Руси, а самые сочинения карпато-русских писателей. 1. Полное собрание сочинений Александра Васильевича Духновича (С критико-биографическим очерком, вступительными статьями и примечаниями, портретами писателя, хронологическим и алфавитными перечнями всех его сочинений). Москва. 1915. Художественные произведений. Стихи (около 50 стихотворений). Проза драмы: Добродетель превышает богатство – и - Головный тарабанщик; Частные размышления, Забавки, Загадки и логогрифы, Басня против стыдящихся своей народности и др. Педагогические труды (руководства): Книжица для начинающих, Краткий землепис, Литургический катехизис, Хлеб души, Сокращенная грамматика письменного русского языка, Народная педагогия. Исторические изследования: Истинная история карпато-россов, История Пряшевской епархии, Естественно-духовные разсуждения, Устав Пряшевского соборного причта, Правила чина св. Василия Великого, Биография Василия Поповича. 2. A.A. Полянский. Избранные сочинения. С критико-биографическим очерком и портретом писателя. Москва, 1915, 283с. Цена 2 рубля. Избранные сочинения содержат следующие десять разсказов А.А. Полянского: На вояж, Физиономист, Спасенная, Паралич души, К Адрии, Две силы, Партизаны, Чардаш, Хмарник, и Хаос (часть 2-я). Эта книга была издана в 35 летний юбилей литературной деятельности Амвросия Афанасьевича Полянского. В настоящее время, в ознаменование 50-летия литературного творчества А.А. Полянского проф. Ф.Ф. Аристов подготовляет к печати полное собрание сочинений маститого юбиляра. В это полное собрание войдут вторично избранные сочинения и, кроме того, все другие сочинения А.А. Полянского, как напечатанный ранее в различных сборниках, журналах и газетах, так и остающиеся пока в рукописи всего до 70 названий. Полное собрание сочинений А.А. Полянского будет издано в одной большой книге, но отдельными выпусками, с общей нумерацией страниц. Книга подготовлена к печати самим автором, содержит два его прекрасно исполненных портрета, подробную автобиографию, хронологический перечень всех сочинений и вступительный очерк редактора проф. Ф.Ф. Аристова. Согласно воле писателя, вся чистая прибыль от полного собрания его сочинений поступит, в имеющее быть учрежденным Общество карпато-русских писателей. 3. О.A. Мончаловский. Положение и нужды Галицкой Руси. Д.А. Марков. Русская и украинская идея в Австрии (В одной книге). С критико-биографическими очерками и портретами писателей. Москва, 1915, 68с. Цена 80 копеек. Очерк О.А. Мончаловского - Положение и нужды Галицкой Руси - был прочитан автором в Петрограде в 1903 году и тогда же напечатан (на правах рукописи и без подписи) в самом ограниченном числе экземпляров, совершенно не поступивших в продажу. В Австрии, по политическим условиям, этот очерк, конечно, не мог быть напечатан. Таким образом, эта интересная работа О.А. Мончаловского, дающая яркую картину борьбы галицко-русского населения за свои религиозные, национальные, экономические и политические права, а также выражающая в наиболее полном виде задушевные стремления самого автора об объединении, во всех отношениях, всех русских ветвей, - стала известна широким читательским кругам только благодаря изданию Ф.Ф. Аристова. Очерк Д.А. Маркова: Русская и украинская идея в Австрии (помещенный в той же книге) был первоначально издан по-немецки. Желая познакомить с тяжелым положением Галицкой Руси не только Австрию, но и Россию, автор перевел свое сочинение с немецкого на русский язык и прислал его редактору Библиотеки карпато-русских писателей, где оно и было напечатано. Мысли, высказанные в этом очерке, легли в основу всех дальнейших выступлений д-ра Д.А. Маркова на мирных конфеенциях. 4. В.Д. Залозецкий. Полное собрание сочинений. Том 4-й (Эта книга была сдана в набор, но не вышла в свет. В 1910 году знаменитый галицко-русский писатель, создатель общерусской художественной прозы в Карпатской Руси, Василий Дмитриевич Залозецкий отпраздновал 50-летний юбилей своей литературной деятельности. Русские галичане по общенародной подписке, издали (под наблюдением его друга - А.А. Полянского) и поднесли высоко-заслуженному юбиляру первые три тома полного собрания его сочинений. Четвертый же (последний) том должен был выйти в Москве под редакцией Ф.Ф. Аристова, с его обширным вступительным очерком и объяснительными примечаниями к каждому произведению. В этот том входили: исторические повести, этнографические очерки, философские статьи, изследования по русской мифологии, а также другие, не напечатанные в первых трех томах сочинения автора. События мировой войны не дали возможности напечатать 4-й том. В послевоенное время и первые три тома стали уже библиографической редкостью. Вследствие этого, проф. Ф.Ф. Аристов, которому В.Д. Залозецкий завещал все свои авторские права, подготовляет к печати полное собрание сочинений В.Д. Залозецкого в четырех томах (будет выходить выпусками), куда войдет замечательная автобиография Василия Дмитриевича, а также его многолетняя переписка с Ф.Ф. Аристовым, интересная не только для характеристики личной жизни этого выдающегося галицко-русского писателя, но и освещающая многие вопросы литературно-общественного развития Карпатской Руси. 5. О.А. Мончаловский. Полное собрание сочинений (С критико-биографическим очерком и портретом писателя). Ф.Ф. Аристов получил от наследников О.А. Мончаловского все права на издание полного собрания его сочинений, над осуществлением чего работал несколько лет. Ученик, друг и продолжатель незабвенного Просветителя Галицкой Руси - Осип Андреевич Мончаловский является самым талантливым галицко-русским публицистом. Его историко-литературные очерки, научный и политические статьи, разсказы и стихотворения, а также прекрасные журналы Страхопуд и Беседа - много содействовали укреплению и дальнейшему развитию общерусского национального самосознания среди русских галичан; они были набатом, будившим спящих и призывавшим их к борьбе за лучшее будущее. Недаром, О.А. Мончаловского иногда называют галицким Герценом. Все сочинения О.А. Мончаловского были собраны Ф.Ф. Аристовым, снабжены пояснительными примечаниями и сданы в набор, но книга не могла выйти в свет вследствие событий мировой войны, и будет напечатана при первой возможности. 6. А.В. Духнович. Полное собрание сочинений (Идея этого издания и его план подробно изложены в редакторском предисловии - извещении, которое приведено полностью выше). 7. М.Ф. Глушкевич. Полное собрание стихотворений. С портретом писателя, его автобиографией и вступительным очерком проф. Ф.Ф. Аристова. Мариан Феофилович Глушкевич - лучший лирический поэт Карпатской Руси, отпраздновавший (в 1929) 30-летний юбилей своей литературной деятельности. Издание его прекрасных стихов в России было задумано Ф.Ф. Аристовым еще до войны, но осуществить это начинание удастся только теперь. Таким образом, возобновленная после мировой войны Библиотека карпато-русских писателей под редакцией проф. Ф.Ф. Аристова первую свою книгу посвящает полному собранию стихотворений M.Ф. Глушкевича. Вся эта Библиотека будет заключать до 30 томов или книг и даст полное представление о наиболее крупных представителях художественной и научной литературы в Карпатской Руси. III. Карпато-русcкий музей Ф.Ф. Аристова в Москве Творческий почин Федора Федоровича, его широкий изследовательский размах и замечательное уменье осветить сложную научную проблему так, чтобы она стала ясной и простой для понимания каждого национально-мыслящего русского человека, быть может, ни в чем не проявились с такой наглядностью и убедительностью, как в созданном им Карпато-русском Музее. Карпато-русский Музей имел следующие отделы: 1. Рукописный, в котором было сосредоточено до 5-ти тысяч различных рукописей, а именно: автобиографий, воспоминаний, дневников, записных книжек, литературных и научных сочинений карпато-русских писателей и, наконец, писем. Все эти ценнейшие материалы, часто имеющиеся только в единственном авторском экземпляре, печатались частично в изследовании Карпато-русские писатели и в издании Библиотека карпато-русских писателей; большинство же этих рукописных богатств должно было появиться в Трудах Музея в виде самостоятельных книг, как напр., уже упоминавшиеся письма В.Д. Залозецкого Ф.Ф. Аристову. 2. Книгохранилище, которое заключало в себе всю важнейшую печатную научную и художественную литературу о Карпатской Руси. 3. Художественно-иконографический, представляющий собрание рисунков, тесно связанных с национально-культурным развитием Карпатской Руси: портреты деятелей в области литературы, науки, искусства и общественного движения, виды местностей, городов, сел, а также отдельных достопамятных сооружений, этно-графические типы и, наконец, карты, схемы и диаграммы. 4. Научно-справочный (картотека и читальня), предназначавшейся для выдачи разного рода библиографических справок о книгах, рукописях и рисунках, для чего составлялась подробная аннотированная картотека находившаяся в читальной комнате, где каждый ученый изследователь мог получить не только необходимую справку, но и ознакомиться с соответствующим книжным, рукописными и художественно-иконографическим материалом. Хронологически Карпато-русская библиография охватывает, по преимуществу, последние 80 лет, начиная с национального возрождения Карпатской Руси в 1848г. и кончая 1930 годом, в виде исключения будут даны сведения и об изданиях первой половины XIX века и даже более ранних эпох. Каждая серия будет заключать аннотированные карточки, посвященные различным годам и различным авторам или вообще изданиям (сборникам, журналам); это делается с той целью, чтобы связать текущую и минувшую жизнь, древность и современность, заветы прошлого и национально-культурные достижения настоящего. Если библиография до сих пор фактически являлась книжными некрологами и говорили об авторах как и славных покойниках, то пусть наша аннотированная картотека посвятит не меньшее внимание также и ныне здравствующим писателям и тем самым нащупает пульс современной жизни. В виду такой постановки вопроса, при издании Карпато-русской библиографии сама собой отпадает система расположения всего материала в алфавитном или хронологическом порядке. Взамен этого, на каждой карточке сверху будут помечаться, как название (фамилия или заглавие), так и год издания, что даст возможность каждому, приобревшему Карпато-русскую библиографию, подобрать все карточки в алфавитной или хронологической последовательности. Кроме того, по скончании печатания всего издания, к нему будет дан подробный указатель троякого рода - алфавитный, хронологический и предметный. Этот указатель явится не только ключом ко всей аннотированной картотеки, но и будет представлять собою сжатый Словарь научно-литературных деятелей, книг и повременных изданий Карпатской Руси. Несколько слов необходимо сказать о характере составления самых картотек. На них прежде всего будет даваться подробное заглавие издания (автор или название, год и место издания, формат, число страниц и рисунков, цена и проч.), т.е. все то, что можно назвать официальным паспортом книги; затем будет приведено подробное оглавление издания; далее будут перечислены важнейшие отзывы критики (в виде отдельных выдержек) и, наконец, дана характеристика книги или издания с историко-литературной и вообще национально-культурной точки зрения. Долгое время и история и культурно-национальные движения всей Карпатской Руси в научном отношении были уделом только немногочисленных специалистов, а главным образом русских ученых. Мы имеем, конечно, сочинения по этому поводу и мадьярских ученых, но не все они в достаточной мере безпристрастны и полны; русская душа для мадьярских писателей не всегда представлялась в подлинном и глубоком ее значении. Только в последнее время широко заинтересовались культурно-национальными движениями чехословаки, их работы относятся, однако главным образом к последнему времени и только косвенно затрагивают наше прошлое. Если Нестором карпато-русской истории и демографии мы называем проф. А.Л. Петрова, то первым глубоким и широко образованным следопытом карпато-русского, в широком смысле слова, литературного развития, можно назвать профессора Федора Федоровича Аристова. В своих трудах проф. Ф.Ф. Аристов стремится сочетать два принципа: научность содержания и художественность издания. Как известно, научные изследования (не только на Руси, но и на Западе) часто издаются с внешней стороны самым примитивным способом, совершенно не считаясь с требованиями печатного искусства. Наоборот, так называемый художественные или роскошные издания обычно выпускаются без соблюдения научно-критических требований. В целях лучшего усвоения написанного необходима наглядность. Идеальным должно считаться такое издание, которое сумеет гармонически объединить научность и художественность, что и даст новый тип печатного искусства - научно-художественное издание. Принцип проф. Ф.Ф. Аристова выражен им в его изречении: Книга не только источник знания, но и предмет искусства -. Действительно, хорошая книга должна иметь воспитательное значение, одновременно расширяя умственный кругозор и развивая художественный вкус у читателей. Ведь борьба за такую книгу есть один из видов борьбы за культуру народа. В ряды борцов за развитие общерусской культуры почетное место занимают карпато-русские писатели - эти светочи русского национального самосознания. Заслуги проф. Ф.Ф. Аристова в изучении национально-культурной жизни Карпатской Руси, поистине, огромны. За 25 лет своей научно-литературной деятельности он дал столько трудов, что приходится невольно изумляться, как мог все это сделать один человек, и притом в самых неблагоприятных условиях переходной эпохи, когда такой труд был бы не под силу даже целому ученому учреждению. Федор Федорович Аристов представляет собой пример ученого энтузиаста. Он не только сам увлечен научным трудом, но эту бодрую веру в конечное торжество дорогих для него идеалов национальной свободы и социальной справедливости передает своим ученикам читателям. П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. (Ужгород, 1931); Временник Ставропигийского Института на 1932 год: Временник. Научно-литературные записки Львовского Ставропигиона. Под редакцией В.Р. Ваврика. Львов. 1932, с.81-89 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_463.htm Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955 VI. Заключение Еще на школьной скамье, в высших классах гимназии, я отдавал себе отчет в том, что В.Д. Залозецкий - крупный писатель Галицкой Руси. После окончания гимназии, за всякую цену, я хотел посмотреть на него собственным глазом. Я выпросил у матери 6 корон и выехал из Зборова в Стрый. Тут неожиданно на станции я встретился с М.П. Микулой, старшим товарищем по гимназии, который в то время уже окончил богословский факультет. Он ехал к своему товарищу, затем к шурину, о. Иоанну Пинкевичу, сотруднику В.Д. Залозецкого. Из Конюхово в Гирное (В.Д. Залозецкий пояснил, что надо говорить: Гирное, не Горное. Слово происходит от глагола: гирити – с трудом тащить) на приходство мы пришли ночью. Не спалось. На заре я вышел в сад. Напротив меня шел старик в ветхой тужурке, с длинным чубуком в руке, без шляпы. На одной ноге у него был сапог, на второй галоша. Он хромал. По бритому лицу я сразу узнал, что это В.Д. Залозецкий, которого я так пламенно хотел видеть. Я подошел к его руке. Он пожал мою руку и спросил: Откуда? – Из Манаева Зборовского уезда. - Студент? - Только абитуриент гимназии. Счёл долгом лично поклониться лучшему писателю Галицкой Руси. В.Д. Залозецкий легко положил руку на мое плечо, и мы пошли по тропинке. Мы вышли из сада на белую каменную дорогу, за которой простирался луг к Стрыю, притоку Днестра, быстрое течение которого производило монотонное журчание. За речкой вдали в виде большого вала выступал гребень Карпатских гор. Вышло сольце. Старик медленно пояснял мне околицу. Три дня я пробыл в Горном. На прощание В.Д. Залозецкий подарил мне три тома своих сочинений. Это было в жатву 1912 года. Встреча с В.Д. Залозецким, тогда уже славным писателем, раз навсегда запала в мою память. Когда-нибудь напишу о ней шире. Теперь поделюсь чувствами, которые я всегда питал к нему, как к лучшему борцу за лучшее будущее обездоленной Карпатской Руси. Священник В.Д. Залозецкий вышел из среды духовенства: его дед и отец были священниками. Своего деда, богослова antiquae educationis, привлекательными красками он изобразил в рассказе Русская смерть, а отца в автобиографии. - Мой дед не читал ничего кроме религиозных книг, да еще Житья святых и Бесед христианина с жидовином, - всю трудовую жизнь, не скучал никогда, понимал всех, и меньших, и больших, и бедных, и богатых, и жидов, и армян, и цыган, и раскольников, приезжавших к нему на заработки из Буковины. Выражение его облика было для всех одинаково любезное и отзывчивое, угождал всем языкам, развлекался весьма простым, но здоровым образом, ложился с закатом солнца, вставал до зари, как Мономах, внимал клику миллиона жаб, следил внимательно за переменами Луны, ворожил дождь или погоду и умирая, просил своих прихожан, чтобы из клена сделали ему гроб (- Русская смерть). В.Д. Залозецкий стал священником не только по наследству, но и по зову сердца, из любви к родному народу и деревенской тишине, и радо совершал возложенные на него обязанности в захудалых церковках, на кладбищах и полях, по домам и везде, куда его только позвали. - Из вольного и беспечного мечтателя я стал человеком службы, человеком дела, налагающего на меня весьма строгую ответственность перед Богом и людьми…Достаточно ли закалён душою и сердцем? Не потрясусь ли до глубины моей души? Устоит ли духовная целость моя, когда светлые мечты родившееся в моей беззаботной и мечтательной голове, предстанут перед действительной жизнью, а мое самолюбие, химерный плод неги и счастливых дней будут задеты её суровой прозой? Из семинарии, где я провел четыре года, кроме формальных наук, неприневших мне существенной пользы, я не вынес ничего. Это заведение, управляемое холостыми людьми, незнающими своего народа, не приспособило моей души к трезвому тернистому пути (- Мой первый приход). В.Д. Залозецкий преодолел все трудности и скоро сделался не только духовным пастырем своего стада, но и усерднейшим учителем своих прихожан с церковного престола, при посещении им курных хат, при всех общественных, семейных и случайных встречах. - Находясь, как священник, око в око с серою народною душою, я стал ее анализировать и понимать. Меня сильно заинтересовала та таинственная книга, которую я до теперь только по окладинам знал. Я увидел, что не туриста в сего синих очках развертывает это грустное на вид поле свои сокровеннейшие недра, а только для своего работника в запыленном платье, давая ему не только свое золото-колосное зерно, но и лучистые искры синего неба и глухие отзвуки своих оврагов, пылью, потом и полынью жизни для убогой души расплавляемые (- Русская смерть). На всех делах В.Д. Залозецкого лежит печать добросовестнейшего священника (Устав запрещает священнику принимать участие в похоронах самоубийцы. В.Д. Залозецкий не в ризах, а как всякий другой, бывал на похоронах самоубийц и бросал грудочку земли на их гроб в знак сочуствия их горю). По внешнему виду и соблюдению уставных предписаний, он был греко-католическим, униатским священно-служителем, но по глубокому своему внутреннему убеждению, он всецело был предан русской православной церкви, что им так сильно подчеркнуто в автобиографических Заветных мечтах. Он совершенно разделял взгляды Иоанна Григорьевича Наумовича на роль Ватикана и Католической иерархии в пределах Галицкой Руси (с.169-172) В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955. 190с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_464.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930 В письме к В.Р. Ваврику от 3 августа 1930г. Федор Федорович Аристов писал: Много работаю над своей Карпато-русской библиографией, которая явится моей лебединой песнью в области карпатоведения Проф. Ф.Ф. Аристов. Карпато-русская библиография (Аннотированная библиотека) От составителя Карпато-русская библиография тесно связана с двумя другими нашими трудами по карпатоведению - трехтомным изследованием Карпато-русские Писатели и многотомным научно-критическим изданием Библиотека Карпато-русских писателей. Весь собранный для этих изданий огромный материал, еще до мировой войны, составил Карпато-Русский Музей Ф.Ф. Аристова в Москве (погибший во время революции и ныне частично возстановленный в виде Карпато-Русского Архива). На основании всех этих книжных и рукописных богатств, собиравшихся и изучавшихся на протяжении четверти века, и составлялась Карпато-русская библиография в виде аннотированной картотеки, как естественное продолжение и завершение наших трудов в области изучения Карпатской Руси. Карпато-русская библиография будет печататься не книгой, а в виде картотеки - с целью сделать это издание доступным для приобретения со стороны самых широких читательских кругов. Не только ученые и литературные общества, библиотеки и читальни, редакции газет и журналов, кружки самообразования и другие культурно-просветительные объединения, но и отдельные лица должны иметь это издание, как необходимое научно-справочное пособие по всем вопросам, касающимся Карпатороссии. Карпато-русская библиография составит 1.000 аннотированных карточек, размером журнала Карпатский Свет, т.е. 2.000 страниц текста, или 125 печатных листов. Для ускорения печатания и облегчения приобретения читателями данной картотеки, все издание будет распределено на 100 серий, по 10 карточек в каждой, при чем подписка принимается только на 5 очередных серий сразу, т. е. сперва на серии 1-5. по выходе их в свет — на серии 6-10 и т.д. Все издание будет выпущено в свет в течение 3 лет. Помимо общедоступности в смысле приобретения, картотека, по сравнению с библиографической книгой, имеет и другое преимущество: она всегда закончена и никогда не окончена, т.е. - каждая карточка носит вполне самостоятельный характер и может быть издана отдельно, а в дальнейшем - каждому любителю и ценителю литературы легко будет лично самому дополнять и продолжать данную картотеку по имеющемуся уже образцу. Таким образом, аннотированная картотека будет иметь не только научно-справочное, но и учебно-воспитательное значение, приучая читателей внимательно и сознательно относиться к книжной продукции, вести ей точный учет и давать критическую оценку. Если картотеки могут приохотить читателей к книговедческой работе, то громодзкие библиографические фолианты способны, наоборот, отпугнуть от такого рода занятий, внушая мысль, что библиографом надо родиться и простым смертным нечего и мечтать о подобной работе по книгоописанию. Этим предубеждением, вероятно, и надо объяснять такое печальное явление, что ни одно русское (как в России, так и в Карпатороссии), крупное библиографическое издание не встретило общественной поддержки и не было доведено до конца. Составители-книговеды затрагивали целую жизнь, теряли зрение, неустанно доказывали необходимость и важность библиографических трудов для культурного общества, но все их призывы и доводы оставались гласом вопиющего в пустыне'. Над этим ненормальным положением вещей необходимо серьезно призадуматься и сделать соответствующие выводы. Нам кажется, что причины такого прискорбного явления заключаются в отсутствии взаимного понимания читателей и библиографов-составителей. Действительно, принципиально, теоретически, никто никогда не возражал против важности издания библиографических трудов, но практически русское образованное общество не считало их для себя насущно-необходимыми в том виде и объеме, в каком они обычно выпускались в свет. Эти труды были разсчитаны на ограниченный круг библиофилов и крупных библиотек-книгохранилищ, но не на широкие слои вообще образованных читателей, для которых они являлись своего рода - умной ненужностью - или излишней роскошью. Составитель всякого большого библиографического труда обыкновенно задается трудно выполнимой целью - дать полный обзор публикаций, в алфавитном или хронологическом порядке, за определенный период времени. Это стремление объять необъятное влечет за собой такие недостатки издания, которые значительно уменьшают его положительные стороны. Во-первых, в погоне за полнотой даются сведения о таких книгах, которых сам составитель не только не читал, но даже и не видел, как и всегда, при пользовании материалом из вторых рук, и в данном случае получаются крупные ошибки и неточности; во-вторых система хронологического или алфавитного расположения материала невероятно удлиняет сроки печатания, растягивая иногда на целые десятилетия выход издания в свет и отрывая его от текущей современности, которая как-раз больше всего и интересует широкие читательские круги; наконец в-третьих, самые труды, не только по содержанию, но и по цене, являются совершенно недоступными для среднего читателя-покупателя или даже подписчика. Учитывая опыт предыдущих библиографических трудов в отношении их составления, печатания и распространения, наша Карпато-русская библиография стремится использовать их неоспоримые плюсы, не повторяя, однако, их минусов, которые перечислены выше. Прежде всего, Карпато-русская библиография имеет в своей основе принцип качества, а не количества, и поэтому совершенно не ставит для себя задачу дать полный обзор всех посвященных Карпатской Руси изданий (в том числе, следовательно, прейскурантов торговых фирм, объявлений различных обществ, программ торжественных вечеров-концертов, листовок и проч.), а сосредоточить внимание на действительно важном, что сыграло историческую роль в культурном развитии Карпато-россии и не утратило своего научно-литературного значения с точки зрения современной общественности. Этот же принцип качества проводится и в другом отношении: составитель Карпато-русской библиографии помещает в своем труде только те издания, который имел в руках и лично их описал; лишь при этом условии возможно избежать, часто невольных, ошибок и достигнуть надлежащей точности. Хронологически Карпато-русская библиография охватывает, по преимуществу, последние 80 лет, начиная с национального возрождения Карпатороссии в 1848 году и кончая 1930 годом; в виде исключения будут даны сведения и об изданиях первой половины XIX века и даже более ранних эпох. Каждая серия будет заключать аннотированные карточки, посвященные различным годам и различным авторам или вообще изданиям (сборникам, журналам); это делается с тою целью, чтобы связать текущую и минувшую жизнь, древность и современность, заветы прошлого и национально-культурные достижения настоящего. Если библиографии до сих пор фактически являлись - книжными некрологами - и говорили об авторах, как о славных покойниках, то пусть наша аннотированная картотека посвятит не меньшее внимание также и ныне здраствующим писателям и тем самым - нащупает пульс - современной жизни. В виду такой постановки вопроса и при издании Карпато-русской библиографии, сама собой отпадает система расположения всего материала в алфавитном или хронологическом порядке. Взамен этого, на каждой карточке сверху будут помечаться как название (фамилия или заглавие), так и год издания, что даст возможность каждому, приобревшему Карпато-русскую библиографию подобрать все карточки в алфавитной или хронологической последовательности. Кроме того, по окончании печатания всего издания, к нему будет дан подробный указатель троякого рода - алфавитный, хронологический и предметный. Этоть указатель явится не только ключом ко всей аннотированной картотеке, но и будет представлять собой сжатый Словарь научно-литературных деятелей, книг и повременных изданий Карпатской Руси. Несколько слов необходимо сказать с характере составления самых карточек. На них прежде всего будет даваться подробное заглавие издания (автор или название, год и место издания, формат, число страниц и рисунков, цена и проч.), т.е. все то, что можно назвать официальным паспортом книги, затем будет приведено подробное оглавление издания; далее будут перечислены важнейшие отзывы критики (в виде отдельных выдержек) и, наконец, дана наша характеристика книги или издания с историко-литературной и вообще национально-культурной точки зрения. Впрочем, помня, что -более убедителен не разсказ, а показ, ограничимся этими краткими замечаниями о характере составления аннотированных карточек, о чем читатели смогут получить подробное и всестороннее представление, когда будут иметь в руках первую (пробную) серию нашей картотеки. Таковы цель, задачи, объем и характер содержания Карпато-русской библиографии. Во всяком культурном начинании важна преемственность идей и работы, как непрерывность звеньев в общей цепи развитая национального самосознания и творческого труда. Выпуская в свет нашу Карпато-русскую библиографию, считаем своим нравственным долгом вспомнить об огромных заслугах Ивана Емельяновича Левицкого, составителя и издателя знаменитой Галицко-русской библиографии, доведенной им до 1894 года и продолженной нами, в отношении жизни и творчества карпато-русских писателей, за последующие 20 лет (1894—1914 гг.). Этому труду он посвятил целую жизнь и отдал все свои силы; его труд - не только образец замечательного научного достижения, но и пример великого личного подвига. В знак глубокого преклонения перед исполинскими заслугами покойного И.E. Левицкого в области карпато-русского книговедения, мы посвящаем его светлой памяти настоящий свой труд. Москва, 26(13) апреля 1930 Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930, 26с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_465.htm http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930 История литературного розвития Карпатской Руси. Предисловие Настоящее изследование представляет собой первый опыт в науке дать цельный обзор литературного развития Карпатской (Галицкой, Буковинской и Подкарпатской) Руси с древнейших времен и до наших дней. Трудность выполнения этой задачи заключается в причинах как фактического, так и методологического характера: во-первых, не приведен в известность весь фактический материал (многие литературные памятники не только не изучены, но даже не опубликованы; точно так же произведения большинства карпато-русских писателей не собраны воедино, а остаются разсеяными в очень редких теперь повременных изданиях, часть которых безследно исчезла во время мировой войны); во-вторых, пока еще не выработаны даже самые принципы изследования (методология) литературного развития Карпатороссии, т.е. Галичины, Буковины, и Подкарпатья в их совокупности и взаимной связи. Несмотря на указания препятствия, назрела необходимость дать теперь уже сжатый обзор, который должен способствовать дальнейшим работам в области карпато-русского литературоведения и одновременно служить кратким руководством для учащейся молодежи Карпатской Руси при ознакомлении с жизнью и творчеством родных писателей. При составлении настоящего обзора была использована вся важнейшая печатная литература вопроса, а также огромные материалы, собранные для Карпато-Русского Музея Ф.Ф. Аристова в Москве и его двух научных изданий: трехтомного изследования Карпато-русские писатели и многотомной Библиотеки карпато-русских писателей. Таким образом, данное изследование основано как на имеющейся печатной литературе, так и на неизданных еще нигде рукописных источниках (и то и другое отмечено в библиографии данной книги). Все эти материалы дают возможность подвести итоги изучения литературного развития Карпатороссии - вообще, и наших работ в этой области - в частности. Ученая критика увидит, что не все вопросы в данном изследовании изложены одинаково равномерно и обстоятельно, к сожалению, скудость источников не давала возможности остановиться на некоторых отделах более подробно. Когда увеличится круг изследователей-карпатоведов, тогда появятся монографии по всем главнейшим вопросам литературного развития Карпатской Руси и о каждом карпато-русском писателе в отдельности. А пока такого разделения труда еще не было, нам приходилось единолично прокладывать просеки в дремучем лесу и создавать совершенно новый отдел в науке - литературное карпатоведение. Глубоко верим, что наше изучение Карпатороссии принесет свои плоды и послужит делу создания целой школы ученых карпатоведов. Найболее тяжелая часть пути осталась уже позади, именно наш единоличный труд в самый неблагоприятный момент - мировой войны и связанных с нею событий. Поэтому всем дальнейшим изследователям можно бодро смотреть вперед, так как общими усилиями они смогут успешно развить, хотя еще и молодую, но уже завоевывающую права гражданства область науки - карпатоведение. Выпускаем эту работу в канун нашего 25-летняго юбилея научно литературной деятельности на пользу Карпатской Руси Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930, 26с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_465.htm http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm
УграДева: Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930 Введение. Основы изучения литературного развития Карпатской Руси 1. Объем истории литературы, как науки История литературы должна давать полную картину литературного развития всего данного народа. Никакое государственное раздробление не может нарушить этнографическое единство. Национальное самосознание властно требует внимательного отношения ко всем составным частям данного народа, хотя нередко и раздробленного между несколькими государствами, но образующего единое культурное целое. Это положение является аксиомой для историка литературы любого народа. Так, до 1859 года не было единой Италии, но существовала история итальянской литературы, как картина художественного творчества единого в национально-культурном отношении итальянского народа. Объединенная Германия возникла только в 1871 году, но немецкий народ и при государственном раздроблении сознавал себя в качестве единого национального организма. Немецкие историки литературы излагают в своих трудах деятельность немецких писателей не только Германии, но также Австрии и Швейцарии. Литературные историки Франции всегда с любовью посвящали свое внимание писателям хотя и забитой (немцами), но никогда не забытой (французами), отторгнутой Эльзас-Лотарингии. Раскинувшаяся во всех пяти частях света Британская империя в лице своих ученых всегда вела точный учет всех достижений английской культуры вообще и художественной литературы в частности. Не только государственное раздробление, но и значительные диалектические особенности, имеющие место внутри некоторых европейских языков (как напр., провансальское наречие во Франции или Plattdeutsch в Германии) не являются препятствием к тому, чтобы считать данный народ за единое национально-культурное целое и включать областные литературы в общую историю национального литературно-художественного творчества. Подобно народам Запада и среди отдельных ветвей славянства существует точно такое же понимание объема и задач истории литературы, как науки. Так, несмотря на раздробление довоенной Польши между Россией, Австрией и Германией, польские изследователи всегда давали историю литературы всего польского народа. Сербо-хорваты до первой балканской войны (1912г.) входили в состав четырех государств: Сербии, Черногории, Турции и Австро-Венгрии, но всегда считали себя единым народом, стремившимся не только уничтожить искусственные политические границы, но изжить культурно-историческую обособленность отдельных областей, знаменательным образцом чего является литературно-объединительное движение эпохи иллиризма (Людевит Гай и его сподвижники у хорватов в 1840-х годах). Не только внимательно, но как то даже болезненно-ревниво относились всегда деятели Болгарии к судьбе своих обездоленных братьев - македонских болгар. Для каждого болгарина Македония представляется не иначе, как в образе – неискупленной - части – целокупной - (объединенной) Болгарии. Таким образом, для западно-европейских и славянских изследователей является непреложной истиной, что история литературы должна давать полную картину литературного развития всего данного народа. Только историки русской литературы представляют печальное исключение из этого общего правила. При всех своих неоспоримых заслугах, они имеют один коренной недостаток - полное умолчание в своих трудах о литературном развитии Карпатской Руси. Вследствие этого, все - истории русской литературы - обычно излагают историю общерусской литературы в пределах России, или же одной Великороссии. Ни областные литературы на местных наречиях, как малорусская и белорусская, ни литературное развитие Карпатороссии, в трудах русских ученых в России не находят своего отражения. Поэтому такие - истории русской литературы - не являются полными и, следовательно, не могут считаться отвечающими научным требованиям. 2. Причины забвения историками русской литературы Карпатской Руси Почему историки русской литературы были - ленивы и не любопытны - к вопросам развития Карпатской Руси? На это имелись причины объективного (внешнего) и субъективного (личного) характера. Они отнюдь не дают оправдания такому забвению, но все-же являются - смягчающими вину обстоятельствами. Главнейшими из этих причин были следующие: 1) История русской литературы, как и вообще историческая наука в России, находилась очень долгое время (по крайней мере, целое столетие) под гипнозом принципа государственности в ущерб идее народности. H.M. Карамзин написал Историю Государства Российского и получил официальное звание русского историографа; выступать против его точки зрения считалось чуть ли не подрывом основ русской государственности и можно было попасть в разряд неблагонадежных людей со всеми вытекающими отсюда последствиями...Поэтому большой смелостью и принципиальной заслугой было со стороны H.А. Полевого издание им своей Истории русского народа, как прямого отрицания точки зрения H.M. Карамзина. Вслед за H.M. Карамзиным и два других знаменитых русских историка - С.M. Соловьев в своей Истории России и В.О. Ключевский в Курсе лекций по русской истории по существу явились более государственниками, чем народниками. И до сих пор еще не сооружено то величественное и гордое научное здание, которое должно носить название - история русского народа, но зато собран почти весь необходимый научный материал для возведения такого здания. Можно даже сказать, что это здание частично уже сооружено, но далеко еще не закончено. История русской литературы, как более молодая отрасль русской истории, унаследовала ее общие принципы, не развив их пока до конца и не завоевав себе вполне самостоятельного положения. Гипноз государственности и здесь дает себя чувствовать на каждом шагу. Историки русской литературы еще не усвоили той простой мысли, что и за пределами России простирается Русь. Это пять миллионов коренного русского населения Галицкой, Буковинской и Угорской (ныне Подкарпатской) Руси, представляющей собой небольшую, но стойкую часть обширного русского мира. Весьма характерно, что старейшее в России литературное объединение до сих пор именуется Общество Любителей Российской Словесности. Такая российская, а не русская (т.е. государственная, а не народная) точка зрения превратилась в традицию. Этот консерватизм мысли идет вразрез как с требованиями современной жизни, так и действительной науки. Объем и задачи истории русской литературы должны быть коренным образом пересмотрены и только после этого она превратится из наукообразной в научную дисциплину. 2) Все печатные произведения (на общерусском языке), изданные в Карпатороссии, лишь в виде исключения попадали в пределы России. Цензура их неохотно пропускала, руководствуясь положением о запрещении к ввозу в Россию заграничных русских изданий, под которыми обычно понималась политическая литература русских эмигрантов (Герцен, Бакунин, Лавров и др.). Не только у отдельных изследователей, но и в крупнейших книгохранилищах России карпато-русские издания отсутствовали. 3) Поездки русских ученых в пределы Галицкой, Буковинской и Угорской Руси весьма неохотно разрешались австро-венгерскими властями, чем тормозилась возможность работы на месте. 4) Украйноманы, писавшие в русских повременных изданиях в России, старались фальсифицировать истинное положение вещей в Карпатороссии и создать впечатление, что там все культурные деятели являются приверженцами украинства. В действительности же все выдающееся карпато-русские писатели, составляющие целую плеяду, издавали свои сочинения на общерусском литературном языке и неизменно отстаивали идею национально-культурного единства русского народа. 5) В то время как русская художественная литература в России посвящена по преимуществу социальным вопросам, карпато-русские писатели, главным образом, служили национальной идее. Среди космополитической русской интеллигенции наблюдалось полное пренебрежете к национальной проблеме, национальное самосознание почти отсутствовало и национализм разсматривался, как одно из проявлений консерватизма. Поэтому карпато-русские писатели, эти борцы за национальную свободу, были идейно мало понятны образованному обществу в России, познавшей всю остроту национального вопроса только в эпоху мировой войны и последовавших за нею событий. 6) Русское образованное общество в России, не имея национального лица, вообще не знало, как надо разсматривать карпато-россов: считать ли их коренными русскими, или наоборот, это - вновь испеченные (с 1860-х годов) украинцы, не желающие иметь ничего общего с русской культурой, или, наконец карпато-россы просто братья—славяне. Даже такой крупнейший изследователь, как академик A.H. Пыпин, включил обзор литературного развития Карпатской Руси не в Историю русской литературы, а в свою Историю славянских литератур, чем допустил принципиальную (методологическую) ошибку и не разъяснил, а лишь запутал самый вопрос. Но если гора (Россия) не шла к Магомету (Карпатороссии), то Магомет должен был идти к горе, что и сделали виднейшие представители Карпатской Руси. Они одновременно ознакомили с положением своей обездоленной родины европейское общественное мнение (речи галицко-русских депутатов в Венском парламенте, особенно выступление д-ра Д.А. Маркова на общерусском языке в июне 1907 года (славянский мир), участие на Славянском съезде 1908 года в Праге, где представители России и Карпаторосии, составили одну делегацию, подчеркнув тем самым общерусское национально-культурное единство) и, наконец, побывали на Гоголевских торжествах в Москве (1909г.; где приковали к себе внимание национально-сознательной части русского образованного общества. Убедившись воочию, что карпато-россы самые настоящее русские люди, что у них также, как и в России, имеются на лицо политические течения от умеренно-правых (газета Галичанин) до крайних левых (журнал социалистической молодежи Новая Жизнь), русские изследователи в России должны были заняться всесторонним изучением Карпатской Руси, но этого, однако, не сделали. Этот пробел необходимо восполнить и он, конечно, будет восполнен! Это - вопрос лишь времени и, надеемся, уже недалекого времени! 3. Важность разработки карпатоведения для всестороннего развития общерусской науки Каждый изследователь в области руссоведения, т.е. всестороннего и, действительно, полного изучения русского мира, найдет для себя новый, интересный и мало использованный материал, касающийся прошлой и настоящей жизни Карпатской Руси: ее истории, языка, литературы, искусства, народного быта, религиозных верований, социально-экономического развития и национально-политической борьбы. Все это не только обогатит русскую науку новыми фактами, но и заставит значительно видоизменить самые методы изследования. Короче говоря, невозможно изображение жизни русского народа без использования того материала, который может дать изучение Карпатской Руси в ее прошлом и настоящем. Возьмем для примера некоторые, наиболее важные, вопросы русской науки: 1) Вопрос о русско-славянской прародине, который до сих пор привлекает внимание русских историков и археологов, высказавших целый ряд предположений и догадок и приведший к созданию нескольких школ и направлений - гораздо успешнее и скорее разрешился бы при условии подробного изучения древней истории Карпатской Руси, где русское население было искони автохтонным, чем опровергается с одной стороны теория норманистов, а с другой - отпадает надобность искать прародину славянства и вообще индо-европейского человечества в пределах Средней Азии, где-то неподалеку от Индостана. 2) Вопрос о названии Русь тоже связывался то с призванием варягов, то считался словом готского происхождения; между тем история Карпатороссии свидетельствует о том, что здесь население еще за много веков до призвания варягов называло себя русским. 3) Вопрос о культурном влиянии русских славян на соседние не-славянские народности (румын, мадьяр) и др., от которых русские находились в политической зависимости, также дает весьма поучительный материал в смысле географической номенклатуры (напр., румынский город Галац является искажением русского слова Галич), официальной терминологии и даже литературного развития (в Румынии существовала молдавская письменность, пользовавшаяся русскими языком). 4) Вопрос о судьбах русского книгопечатания тесно связан с Галицкой Русью, куда бежал знаменитый первопечатник Иван Федоров Москвитин. 5) Вопросы русского просвещения не отделимы от истории Юго-Западной (и в частности - Галицкой) Руси, где Львовское Ставропигийское Братство (основано в 1439г.) развило широкую школьную и типографскую деятельность; кроме того, Карпатороссия дала России нескольких выдающихся ученых, как П.Д. Лодий, M.A, Балудьянский и Ю.И. Венелин, который своим трудом Древние и нынешние болгаре - положил начала изучению в России болгарского народа, а в качестве воспитателя Константина и Ивана Аксаковых является отцом русского славянофильства. 6) Распространение русской художественной литературы (за пределами России) нигде не получило таких широких размеров, как в Карпатороссии, через которую перешло и к другим австрийским славянам; они создали в 1907 году Союз славянских депутатов Венского парламента и приняли русский язык, как общеславянский, на котором велись протоколы и произносились все важнейшие речи не только на славянских торжествах, но даже и в австрийском парламенте. 7) Карпатороссия сама создала целую плеяду писателей, издававших свои произведения на прекрасном русском языке; это обстоятельство весьма обогатило общерусскую художественную и научную литературу и заставило в корне изменить рамки ее изучения, включив в понятие - русские писатели - научно-литературных деятелей, как России, так и Карпатороссии. 8) На территории Карпатороссии в течение веков создавался запутанный и сложный узел русско-польских (Галичина), русско-румынских (Буковина) и pyсско-мадьярских (Подкарпатье) отношений. Здесь же возник - пьемонт Украинства. Этот узел не розпутан и до сих пор, а, наоборот, после мировой войны, вследствии неумелого вмешательства великих держав в разрешении русской проблемы, получил еще большую остроту. Таким образом, судьбы Карпатороссии приобрели международное значение. 4. Особенности литературного развития Карпатской Руси Карпатороссия (т.е Галиция, Буковинская и Подкарпатская Русь в своей совокупности) заселена малоруссами, представляющими вместе с великоруссами и белоруссами одно этнографическое целое или один национальный организм - русский народ. Поэтому никакой особой карпато-русской литературы не существует, а есть только отдельные карпато- русские писатели, которые в зависимости от своих личных влечений и политических убеждений, писали или на одном из местных наречий Карпатской Руси и, таким образом, входят в историю малорусской литературы, или, наоборот, пользовались для своих произведений общерусским языком и поэтому должны быть разсматриваемы в истории общей русской литературы. При этом необходимо отметить, что в то время, как писатели украйнофилы пользовались в своих сочинениях почти исключительно малорусским наречием, напротив, писатели общерусского направления отличались большим идейным кругозором, любовно относясь как к местным наречиям (как проявлению многообразия в единстве), так и к русскому литературному языку, и тем самым разграничив сферы применения частного (материнского наречия) и общего (отечественного) литературного языка, созданного трудами всех ветвей русского народа. Вообще, при изучении литературного творчества Карпатской Руси, необходимо помнить, что там в среде одного и того-же карпато-русского (малорусского) населения, одновременно развиваются две параллельных литературы: общая - русская и частная — малорусская. Другой особенностью литературного развития Карпатороссии является то обстоятельство, что русский язык и изящная словесность на нем созданная, хотя и проходили те же самые стадии развития, как и среди основной массы русского народа, в России, но темп этого развития был более медленный, так как русские классики попадали в пределы Карпатской Руси с большим запозданием и притом часто случайно, а кроме того свободное развитие общерусского языка и литературы всячески тормозилось крайне тяжелыми условиями карпато-россов под иноземным владычеством. Далее, надо иметь в виду, что Карпатороссия, составляющая единое этнографическое целое, политически почти всегда была раздроблена между тремя государствами, что заставляло карпато-россов дробить свои силы в борьбе за национальное развитие на основе общерусской культуры. Несмотря, однако, на такое искусственное разобщение трех частей (Галичины, Буковины и Подкарпатья) одной Карпатороссии, - об их литературном развитии каждой в отдельности можно говорить только до эпохи национального возрождения (1849 год). До этой знаменательной эпохи, и Галицкая, и Буковинская, и Угорская Русь имели своеобразные черты в своем литературном развитии (не в древний, а в средний период их истории, т.е, с половины 14 века и до средины 19 столетия). С 1848 года, этой - весны народов -, карпато-русские писатели, независимо от их места рождения и постоянного жительства, своими трудами принадлежат не только всей Карпатской Руси, но и вообще всей Руси, т.е. как родной Карпатороссии, так и великой, братской России. Поэтому нет никакой надобности в том, чтобы с 1848 года подразделять карпато-русских писателей на галичан, буковинцев и угроруссов. Ведь угро-росс по рождению А.И. Добрянский в 1880-х годах считался общепризнанным вождем также и в Галицкой Руси. Галичанин по происхождению Я.Ф. Головацкий стяжал себе почестную известность и в Подкарпатье своим четырех-томным сборником Народные песни Галицкой и Угорской Руси. Буковинец по урождению В.Д. Залозецкий прославился, как писатель Галицкой Руси. Таких примеров можно привести множество, и все они будут свидетельствовать о самой тесной связи литературного развития всех частей Карпатороссии, т.е. Галицкой, Буковинской и Подкарпатской Руси в их совокупности. При изучении жизни и творчества карпато-русских писателей (с 1848 года и до наших дней), лучше всего разполагать их хронологически (по годам рождения), независимо от того, являются ли они уроженцами Галичины, Буковины или Подкарпатья. Идейное значение карпато-русских писателей настолько велико, что никак не может быть ограничено тесными пределами их родного края. 5. Карпато-русские писатели-светочи общерусского национального самосознания Карпато-русские писатели отразили в своих сочинениях идею национально-культурного единства русского народа т.е. тот основной факт нашей истории, который известен под именем - собирания Русской Земли. По горькой иронии судьбы собирание русской территории в свое время как-раз не коснулись Карпатской Руси, которая в течении всей своей истории постоянно ратовала за эту идею. Известно, что первый митрополит Московский - Петр, внушивший московским князям мысль о необходимости собирания всей Руси, был родом из Галичины, которая воспитала в нем любовь к русской национальной идее. С тех пор и для настоящего времени идея общерусского национально-культурного единства являлась основным фактором всей общественной жизни Карпатской Руси, где даже разделение на два главных политических течения было основано на этом, принципе: руссофилы выступали, как убежденные поборники единства, украйнофилы же, наоборот, стояли за сепаратизм... Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930, 26с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_465.htm http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm
УграДева: Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930 Выдающиеся карпато-русские писатели, хотя и касаются в своих произведениях местных тем, однако, при этом постоянно стремятся показать важность идеи общерусского национально-культурного единства, почему их сочинения имеют огромное воспитательное значение и являются своего рода национальным катехизисом для каждого русского человека. Действительно, стоит только хотя бы в самых общих чертах ознакомится с характером сочинений писателей Карпатской Руси, чтобы увидеть, сколько в этих произведениях заключается для русского общества нового, интересного и в высшей степени поучительного. Первым по времени карпато-русским писателем обще-русского направления является Денис Иванович Зубрицкий (1777-1862), написавший Историю древнего галичско-русского княжества, которая познакомила русских галичан с их историческим прошлым и положила начало историческому изучению Галицкой Руси. Рядом с Д.И. Зубрицким работают его ученики: Яков Федорович Головацкий (1814-1888), поэт, этнограф, историк литературы и языковед, напечатавший четырехтомное собрание Народных песен Галицкой и Угорской Руси, а также Антоний Степанович Петрушевич (1821-1913), неутомимый русский историк и археолог, написавший несколько сот сочинений, в числе которых почетное место занимает его шести-томная Сводная галичско-русская летопись; за свои ученые заслуги автор был избран почетным членом Русской Академии Наук. Одновременно с Галичиной совершается национальное возрождение и Угорской Руси, где работают А.И. Добрянский, А.В. Духнович и И.И. Раковский. Адольф Иванович Добрянский (1817-1901) был человеком энциклопедического образования - инженер и богослов, историк и публицист, языковед и государство-вед, - являвшийся общепризнанным политическим вождем Угорской Руси, великим славянским деятелем и писателем; после мировой войны ему воздвигли памятники: словаки - в Михайловцах и карпато-русские - в Ужгороде. Александр Васильевич Духнович (1803-1865), поэт, драматург, историк и педагог, деятельность которого составляет целую эпоху - век Духновича, в Угорской Руси; популярность этого выдающегося народолюбца настолько велика, что освободившаяся его родина - ныне Подкарпатская Русь основала Русское культурно-просветительное Общество имени А.В. Духновича, насчитывающее около 15-ти тысяч членов и издающее прекрасный научно-литературный журнал Карпатский Свет. Иван Иванович Раковский (1815-1885), которому принадлежит заслуга широкого распространения общерусского литературного языка в угро-русской журналистике, а также воспитание целого поколения в русском национальном духе и преданности восточному христианству; после смерти священника И.И. Раковского, воспитанное им поколение угро-руссов открыто перешло из унии в православие. Вслед за учеными и народными деятелями выступают и поэты; так в Галицкой Руси пишут стихи: Николай Леонтьевич Устианович (1811-1885), и Иван Николаевич Гушалевич (1823-1903), которые в своих произведениях стремились очищать галицко-русское наречие от чужеземных слов и выражений и тем самым сближать его с общерусским литературным языком. Высшей точки развития достигает литературное движение в лице Ивана Григорьевича Наумовича (1826-1891), который написал несколько сот сочинений публицистического, повествовательного и популярно-научного характера, был депутатом Львовского сейма и венского парламента и еще при жизни получил почетное название Просветителя Галицкой Руси (В настоящее время полное собрание сочинений И.Г. Наумовича издает по общенародной подписке основанное им Общество имени Мих. А. Качковского во Львове). В 1861 году возникла во Львове большая политическая газета Слово, выходившая первый десять лет под редакцией Богдана Андреевича Дедицкого (1827-1901) неутомимого журналиста, писателя, поэта и народного деятеля. На поприще журналистики выдающиеся заслуги принадлежат Осипу Андреевичу Маркову (1849-1909), издававшему ряд газет, литературных сборников и отдельных сочинений карпато-русских писателей. Брать его - Дмитрий Андреевич Марков (род. в 1868г.) тоже известен, как талантливый публицист, много сделавший для распространения обще-русского языка в Галичине, а кроме того, в качестве депутата, произнесший впервые речи на русском литературном языке: в Венском парламенте 26 июня (9 июля) 1907 года и во Львовском сейме 1(14) февраля 1914 года. Его работа - Русская и украинская идея в Австрии, изданная на нескольких языках, привлекла общественное мнение Европы и Америки к многострадальной судьбе Галицкой Руси; за преданность русско-славянской национальной идее Д.А. Марков был во время мировой войны посажен австрийскими властями в тюрьму, а после развала лоскутной империи Габсбургов был избран представителем Карпатской Руси для защиты ее прав на свободное развитие перед делегатами великих держав на мирных конференциях. Д.А. Марков - ученик знаменитого А.И. Добрянского, о котором написал для изследования Ф.Ф. Аристова, Карпато-русские писатели очень интересные воспоминания. Живым звеном, соединявшим галицко-русскую журналистику с остальной славянской, был Владимир Осипович Щавинский (1853-1913), ежедневно помещавший в газете Прикарпатская Русь, Письма из Вены, которые знакомили русских галичан с общественной и парламентской деятельностью славян в Вене, отличались хорошим языком и были проникнуты непоколебимою верою в торжество русско-славянской национальной идеи. В Угорской Руси общерусская литература имеет в этот период ряд даровитых представителей, как А.И. Павлович, Ю.И. Ставровский-Попрадов, И.А. Сильвай, A.Ф. Кралицкий и E.А. Фенцик. Александр Иванович Павлович (1819-1900), друг и непосредственный продолжатель А.В. Духновича, твердо стоявший на основе национально-культурного единства русского народа, поклонник общерусского литературного языка, но и любитель местных угро-русских наречий, которыми пользовался в своих стихах, сделавшимися вполне народными и распространившимися в виде песен (Полное собрание стихотворений А.И. Павловича издал его друг и почитатель А.И. Поливка под заглавием - Венец; в этом сборнике напечатана также и краткая автобиография поэта). Юлий Иванович Ставровский-Попрадов (1850-1899), один из наиболее ярких и талантливых поэтов Русского Подкарпатья, певец природы и последователь идей А.И. Добрянского, в общении с которым находился, будучи настоятелем прихода в его имении - селе Чертежном (Полное собрание стихотворений Ю.И. Ставровского-Попрадова, а также его жизнеописание напечатал H.А. Бескид). Иван Антонович Сильвай (1834-1904), самый выдающийся yrpo-русский беллетрист и автор интереснейших, автобиографических воспоминаний, в которых, между прочим, красочно изображает то неотразимое впечатление, какое произвел на русское и, вообще славянское население Угрии, приход русских войск в 1848 году. Начало этих воспоминаний опубликовал в своем прекрасном журнале Карпатский Край А.В. Попов, много и плодотворно трудящийся в области изучения жизни и творчества Подкарпатской Руси. Анатолий Федорович Кралицкий (1835-1894), весьма разносторонний и плодовитый писатель, оставивший после себя ряд сочинений по русской истории и разсказов из народной жизни; к сожалению, до сих пор еще не появилось ни одного изследования, специально посвященного характеристике литературной деятельности А.Ф. Кралицкого. Евгений Андреевич Фенцик (1844-1903), выдающийся поэт и журналист, основатель и редактор журнала Листок (выходившего в течение 19 лет) и автор повести На родине без отечества, имеющей большое национально-воспитательное значение. В Буковине в это время работал Григорий Иванович Купчанка (1845-1902), издавший в Вене журналы Русская Правда и Просвещение' и написавший много сочинений популярно-научного и повествовательного характера; свою автобиографию Г.И. Купчанка изложил в очерке Способы и средства – украинской - борьбы в Австрии. Научное течение представляют в Галицкой Руси Исидор Иванович Шараневич (1829-1901), профессор австрийской истории во Львовском университете и автор целого ряда трудов по истории и археологии Галичины, и Филипп Иванович Свистун (1844-1916), ученый всестороннего образования, работавший в областях русской истории, литературы, педагогики и публицистики, а кроме того, принимавший самое видное участие в общественной жизни, состоя одновременно директором библиотеки Народного Дома и председателем Общества имени Мих. А. Качковского. Разсказы из народной жизни в Галицкой Руси писали: В.Ф. Луцык (Бодак Музыка), И.И. Процык (Иван Кум) и В.И. Хиляк (Иероним Аноним). Владимир Федорович Луцык (1858-1909) дал образцы замечательного стиля; такие его произведения, как Зазулька и Песня жизни - по изяществу, музыкальности и яркости красок могут быть названы стихотворениями в прозе и неоднократно перепечатывались в России. Иван Ильич Процык (1864-1911), в полном смысле слова народный писатель, работал в духе Просветителя Галицкой Руси - незабвенного И.Г. Наумовича; перед смертью написал (по просьбе Ф.Ф. Аристова для его трехтомного труда Карпато-русские писатели) свою автобиографию, в которой дал подробную характеристику своей жизни и деятельности на пользу родного народа. Крупнейшим писателем юмористом, напоминающим своим дарованием Квитка-Основьяненка и даже Гоголя, является Владимир Игнатьевич Хиляк (1843-1893), произведения которого, изданные в пяти книгах, являются любимым чтением русских галичан; творчество В.И. Хиляка нашло оценку как в Карпатороссии (в лице высоко талантливого галицко-русского публициста О.А. Мончаловского), так и в России (статья академика A.H. Пыпина в Вестнике Европы). Народную жизнь Галицкой Руси талантливо изображает также Амвросий Афанасьевич Полянский (род. в 1854г.), которому принадлежит, кроме того, большая заслуга в деле развития драматической литературы и введения по галицко-русским деревням любительских народных театров. A.A. Полянский очень много путешествовал по различным частям света и свои наблюдения изложил в целом ряде путевых очерков, благодаря которым занимает совершенно своеобразное и почетное место в литературном развитии Галицкой и вообще Карпатской Руси. В 1915 году, по случаю 35-летия литературной деятельности А.А. Полянского, были изданы в Москве его Избранные сочинения, которые привлекли к себе внимание русских читателей и в самый короткий срок разошлись в количестве двух тысяч экземпляров. A.A. Полянский - единственный из крупных писателей Галицкой Руси, который пережил все ужасы мировой войны и дожил до двух знаменательных юбилеев - 75-летия жизни (1929г.) и 50-летия литературного творчества (1830). Оглядываясь на долгий и плодотворный путь, на протяжении которого было немало как горестей, так и радостей, маститый писатель изложил все это в своей интересной автобиографии, которую предзначил для опубликования в труде Ф.Ф. Аристова Карпато-русские писатели - и завещал все свои сочинения тому имеющему быть учрежденным Обществу карпато-русских писателей, которое, исполняя свои задачи, будет стоять на основе национально-культурного единства всех ветвей одного могучего и великого русского народа (Автобиография А.А. Полянского выходит с дополнениями уже З-им изданием). Первое место среди беллетристов занимает Василий Дмитриевич Залозецкий (1833-1915), опраздновавший в 1910 году 50-летний юбилей своей литературной деятельности: русские галичане издали, по общенародной подписке, ко времени юбилея три тома его сочинений (под наблюдением и по почину его друга - А.А. Полянского, последний же (четвертый) том был подготовлен к изданию в Москве (в Библиотеке карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова). Основная заслуга В.Д. Залозецкого, как писателя, заключается в том, что он является создателем общерусской художественной прозы в пределах Карпатской Руси. В своей замечательной автобиографии (составленной для труда Ф.Ф. Аристова Карпато-русские писатели и впервые появляющейся в настоящем изследовании), В.Д. Залозецкий выступает, как глубокий мыслитель, не только художественно излагающей свою жизнь и деятельность, но и философски освещающий новые проблемы Руси, Славии и Евразии в их взаимоотношениях с Западом и Востоком. Эти Заветные мысли (так называется автобиография) во многом являются пророческими и производят сильнейшее, неизгладимое впечатление. Судьба В.Д. Залозецкого - счастливая судьба: при жизни он пользовался всеобщим почтением, как писатель-художник, после смерти - он увековечил свое имя, как мыслитель-философ. Самым выдающимся публицистом Карпатской Руси является Осип Андреевич Мончаловский (1858-1906), неутомимый труженик на поприще русской литературы, издававши журналы: Страхопуд и Беседу и принимавший видное участие в газете Галичанин и Литературном Сборнике Галицко-Русской Матицы, а также работавший во всех крупных львовских русско-народных организациях. Являясь учеником, другом и почитателем незабвенного Просветителя Галицкой Руси, О.A. Мончаловский написал о нем лучшую до сих пор книгу - Житье и деятельность Ивана Наумовича, ему же принадлежат такие прекрасные научно-литературные работы, на которых воспиталось целое поколение галицко-русской интеллигенции, как: Литературное и политическое украйнофильство (1898г.). Живые вопросы (1900), Краткая грамматика русского языка (1902), Петр Великий в Галицкой Руси (1903), Святая Русь (1903), Участие малороссов в общерусской литературе (1904), Главные основы русской народности (1904) и др. Наконец, уже после смерти автора был издан в Москве (в Библиотеке карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова) его очерк - Положение и нужды Галицкой Руси, не пропущенный в свое время (1903) австрийской цензурой, дающий сжатый, но всесторонний обзор экономического, политического, национально-культурного и религиозного развития Галицкой Руси, этой забытой части Русской Земли, о которой должна по горячему упованию автора, вспомнить, наконец великая и братская Россия, уже освободившая единоверных и единокровных южных славян...(Все права на печатание сочинений О.А. Мончаловского принадлежат Ф.Ф. Аристову, подготовляющему их полное, научно-критическое издание, с обширной вводной статьей и комментариями к каждому отдельному очерку). Прямыми учениками и последователями являются Д.H. Вергун, Ю.А. Яворский и M.Ф. Глушкевич, представляющие собой новую - галицко-русскую троицу (подобно старой – тройце - 1830-х годов, в лице Я.Ф. Головацкого, M.С. Шашкевича и И.H. Вагилевича, составителей и издателей литературного сборника Русалка Днестровая). Дмитрий Николаевич Вергун (род., в 1871 году) - известен прежде всего, как талантливый поэт, безукоризненно владеющий общерусским языком; его сборник стихов Червонно-русские отзвуки, проникнутый национально-славянской идеей, выдержал три издания (первый два вышли во Львове, последнее в Америке); Д.H. Вергун прославился также, как выдающийся публицист и редактор-издатель двухнедельного журнала Славянский Век, который выходил в течении четырех лет (1900-1904) в Вене и сыграл историческую роль в деле распространения русского языка среди южных и западных славян, получившего значение действительно общеславянского органа; как ученый, проф. Д.H. Вергун вдумчиво осветил в своей книге Немецкий Drang nach Osten в цифрах и фактах - наступательно-борительную политику пангерманизма на территории всей Славии; мысли автора, казавшиеся многим космополитизмом в России (где книга была даже запрещена) - лишь теоретическими предположениями полностью оправдались на практике в момент мировой войны России и Запада против Германии. Блестящим образцом литературной критики проф. Д.H. Вергуна, является его очерк - Евгений Андреевич Фенцик и его место в русской литературе. Юлиан Андреевич Яворский (род. в 1873 году) в настоящее время самый крупный карпато-русский ученый изследователь, посвящающий главное свое внимание древне-русской письменности и народной словесности, а также - отчасти жизни и творчеству отдельных писателей Карпатской Руси. Одновременно с научной работой, проф. Ю.A. Яворский занимается и художественным творчеством в качестве поэта, критика и беллетриста. Все научные и литературные работы Ю.А. Яворского отличаются образцовой точностью и редким изяществом изложения; являясь убежденным поборником идеи общерусского и всеславянского значения русского языка, автор посвятил этому вопросу прекрасный этюд Русский язык, представляющий стихотворение в прозе, в котором счастливо сочеталось научное обоснование вопроса с изяществом художественного творчества. Maриан Феофилович Глушкевич (род. в 1878 году) - самый выдающийся лирический поэт Карпатской Руси, издавший три сборника своих стихов и отпраздновавший в 1929 году 30 летний юбилей литературной деятельности (В настоящее время Ф.Ф. Аристов подготовляет к печати полное собрание стихотворений M.Ф. Глушкевича с автобиографией поэта и опубликованием еще нигде неизданных его стихов, написанных за последнее десятилетие). Несколько особняком стоит Николай Павлович Глебовицкий (1876-1918), даровитый галицко-русский беллетрист, издавший два тома разсказов (Львов, 1905-1906гг.), в которых изображается народный быт, а также жизнь городского общества. Произведения H.П. Глебовицкого отличаются прекрасным общерусским языком, за права гражданства которого писатель неуклонно боролся и в качестве депутата Венского парламента. Из публицистических работ H.П. Глебовицкого обратила на себя внимание, не только в Карпатороссии, но и в России, его юбилейная статья (1909г.) - Н.В. Гоголь и национально-культурное единство, которую автор закончил следующими словами, представляющими национальное – верую - всех поборников общерусского единства: В минуты душевных мук, в минуты сомнения, являлся для Тургенева опорой могучий и прекрасный русский язык, данный только великому народу. В минуты испытаний, в минуты сомнений, в годину тяжелых преследований, горечи и мук да будет для нас опорой великий сын Малороссии Гоголь, вечно живое доказательство неоспоримой истины: национально культурного единства всех ветвей одного русского народа! Семен Юрьевич Бендасюк (род. 1877г.), общественный деятель и видный журналист, главный обвиненный в львовском политическом процессе, накануне всемирной войны, составил себе имя не только в пределах Прикарпатья, но и в России, замечательными фельетонами и очерками: Многострадалица (1904), Сверхсчетный кандидат (1907), в особенности же - Грамматикой русского литер. языка для галичан (1909). Состоя секретарем О-ва им. Михаила Качковского, С.Ю. Бендасюк взял на себя задачу, ознакомлять галицкие народные массы с богатой словесностью русского народа; в 1908 году он составил 4 книжки с биографиями писателей: Л.H. Толстого, H.В. Гоголя, А.В. Кольцова и И.С. Никитина. Статьи за последнее время: Осип Андреевич Мончаловский (1929) и Учено-литературное общество Галицко-русская Матица (1930) обнаруживают в авторе хорошее знание изображаемого им прошлого. Василий Романович Ваврик (род. в 1889г.) очень много работает в послевоенное время на поприще общерусской литературы в Галицкой Руси. Он является одновременно поэтом и литературным историком, а также деятельным редактором Временника и Сборника Галицко-Русской Матицы, возродившегося благодаря его трудам и неутомимым заботам. В.P. Ваврик выпустил монографию об Я.Ф. Головацком, И.Г. Наумовиче и хорошие очерки о Б.A. Дедицком и И.И. Шараневиче, написал очень интересную статью - Галицко-русская литература Слова о полку Игореве и много других. В Буковинской Руси, всегда в общем идущей позади Галичины и Подкарпатья в отношении развития художественного творчества, в годы перед мировой войной была значительно представлена русская наука благодаря существованию Черновецкого университета. Из ученых должны быть названы профессора: Емельян Иеронимович Калужняцкий (1845-1914), лучший знаток вопроса о русском влиянии на румынскую письменность и автор множества трудов по славяноведению; Владимир M. Мильнович, написавший историческое изследование Восточная Европа, изданное по немецки (в Истории человечества Гельмольта) и переведенное на русский язык; по широте охвата темы и оригинальности мысли такой работы не было написано даже в России; Евгений Аксентьевич Козак, специалист по словянской философии и в частности по изучению надписей. После мировой войны Галичина и Буковина очутились в самых тяжелых условиях иноземной власти, препятствующей свободному развитию русской художественной и научной литературы. Только в пределах автономной Подкарпатской Руси наблюдается рост русской культуры. Центром общерусского национально-культурного развития является Общество имени А.В. Духновича, возглавляемое его дожизненным председателем E.И. Сабовым. Евмений Иванович Сабов (род. в 1859 году), заслуженный народный деятель, литературный изследователь, критик, публицист Подкарпатской Руси; книга E.И. Сабова - Хрестоматия церковно-славянских и угро-русских литературных памятников (Ужгород, 1893г.) сыграла историческую роль и на ней воспиталось целое поколение Русского Подкарпатья в любви к своей родине, могущей успешно развиваться только на основе общерусского языка, литературы и культуры. Эта замечательная книга, благодаря которой и ученые России имели возможность знакомиться с литературным развитием Подкарпатской Руси, должна быть переиздана, конечно, с дополнениями, в соответствии с новыми данными науки. Под общей редакцией E.И. Сабова вышла строго-научная Грамматика русского языка, сразу стяжавшая себе общественное признание, несмотря на противодействие официальных сфер, стремящихся искусственно оградить население Подкарпатской Руси от естественного развития на основе общерусской культуры. Наконец E.И. Сабов является душою, основателем и главным редактором прекрасного научно-литературного журнала Карпатский Свет, издаваемого Обществом имени А.В. Духновича в стольном граде Ужгороде. Маститый Евмений Иванович Сабов, своей плодотворной деятельностью, непоколебимостью русских убеждений и красотою духовного облика стяжал себе всеобщее уважение не только у себя на родине, но и далеко за ее пределами - в России, Европе и Америке, о чем неопровержимо свидетельствует празднование 70-летия со дня рождения, когда Евмения Ивановича чествовали не только как научно-литературного деятеля, но и национального вождя. Сотни приветственных телеграмм с различных концов мира, пять тысяч собравшихся на юбилейном чествовании, целый ряд статей крупных ученых, посвященных E.И. Сабову - все это редкое и весьма трогательное явление для деятеля такой страны, которая насчитывает всего полмиллиона русского населения (Часть юбилейных материалов опубликована в книге А.В. Попова - Евмений Иванович Сабов. Критико-биографический очерк жизни и деятельности, изданный ко дню 70 летнего юбилея писателя, критика и публициста, издание Русского культурно-просветительного Общества имени А.В. Духновича, Ужгород, 1929г., 43с., с 3 портретами юбиляра и факсимиле его письма). По присущей скромности, сам виновник торжества не явился на всенародное чествование, а прислал благодарственное письмо. Этот культурный праздник знаменателен в том отношении, что свидетельствует о признании глубоко принципиального характера всей деятельности Евмения Ивановича Сабова, который и в мрачные годы мадьярского ига и в послевоенную эпоху чешского господства неустанно проповедывал непреложную истину: Угорская, а ныне Подкарпатская Русь, устоит на неравной борьбе с соседями лишь при сознании, что она лишь часть обширного русского народа, язык, литература и культура которого являются родными и единственными для всех карпатороссов. Эта идея общерусского национально культурного единства воодушевляет и лучших деятелей современной автономной, Подкарпатской Руси. Прежде всего должны быть названы молодые поэты: Андрей Васильевич Карабелеш (род. в 1906 году), автор двух сборников Избранные стихотворения (издание Общества имени А.В. Духновича. Ужгород 1928г.) и В лучах разсвета (Ужгород, 1929г., 335с.; в этой книге напечатаны 230 стихотворений, а также портрет автора и критико-биографический очерк) и Михаил Степанович Попович (род. в. 1908г.) выпустивший книжку Первые стихи (издание Общества карпаторусских студентов Возрождение, Прага, 1928г., 36с.; в этом сборнике - 32 стихотворения). Оба поэта начали изучать русский литературный язык только после окончания мировой войны, когда Подкарпатская Русь сбросила оковы мертвящей мадьяризации. Оба они вместе учились в гимназии, где их знакомил с богатейшей русской литературой их профессор, наставник и руководитель - А.В. Попов. Оба поэта связаны взаимной дружбой и единством национальной идеологии. Но творчество каждого из них имеет также и своеобразные черты: А.В. Карабелеш - лирик чистой воды, влюбленный в природу, среди которой вырос, преклоняющийся перед всемогуществом высшей Силы, управляющей миром, глубоко верующий поэт, посвятивший себя духовному званию; M.С. Попович любит не только описывать, но и философски размышлять и, помимо стихов посвящает свое дарование художественному роману, давая картину жизни родного народа, и ради этнографической ценности - впечатления, включая в русскую литературную речь местные говоры. В противоположность всей карпато-русской интеллигенции, вышедший из духовной среды, M.С. Попович - почти единственный писатель светского звания, избравший юридическое образование. Если А.В. Карабелеша черезчур строгая критика может упрекнуть в том, что больше уделяет времени изданию своих стихов, чем их художественному созданию, осознанию и разработке, то, наоборот, M.С. Попович - много пишет и мало печатает. В качестве поэта, беллетриста и литературного критика известен Павел Степанович Федор, издавший такие полезные работы, как Краткий очерк деятельности А.И. Добрянского (1926г.) и Очерки карпаторусской литературы (1929г.); было бы желательно, чтобы автор выпустил и свои стихи отдельным сборником. Племянник известного E.А. Фенцика - Степан Андреевич Фенцик много работает, как секретарь центрального правления Общества имени А.В. Духновича, редактор его календарей и журнала Карпатский Свет, вокруг которого сгруппирован ряд крупных научно-литературных сил. Кроме того, д-р С.А. Фенцик напечатал: два сборника народных песен Подкарпатской Руси (Прага, 1921 и 1922г.), Наш национальный гимн (1926г.), Галиция (1928г.) и История музыки и народные песни; наконец, он подготовляет издание собрания сочинений своего дяди - Евгения Андреевича Фенцика, которому народ воздвиг памятник в Ужгороде и теперь очередь за выпуском в свет его литературных трудов. В области литературоведения и историографии Подкарпатской Руси трудятся следующие лица (о которых упоминаем лишь в самых кратких словах, так как не имеем более подробных сведений): д-р Юлий Н. Гаджега (его работы: История Общества св. Василия Великого; Общество имени А.В. Духновича и русские женщины; Краткий обзор научной деятельности Юрия Ивановича Венелина; История Ужгородской Богословской семинарии; и Два исторических вопроса); Ириней M. Кондротович (К истории стародавнего Ужгорода и Подкарпатской Руси); д-р И. Каминский, (Национальное самосознание нашего народа и др.); д-р Николай А. Бескид (Поэзия Попрадова - заключает полное собрание стихотворений поэта, и монография, Ю.И. Ставровский-Попрадов. Страничка из истории угро-русского возрождения, Львов, 1922г.); д-р Евгений Л. Недзельский (Из чешской лирики - историко-литературный обзор и более 50 образцов в переводе автора книги). Наконец необходимо указать на заслуги Александра Васильевича Попова - педагога, журналиста, автора разсказов из народной жизни и литературного изследователя. Поэты А.В. Карабелеш и M.С. Попович - ученики А.В. Попова; он же являлся редактором-издателем прекрасного журнала Карпатский Край - этого прямого предшественника современного Карпатского Света; разсказы из народной жизни собраны в его сборнике В Кар-патах; А.В. Попов любовно и вдумчиво изложил жизнь к творчество многих карпато-русских писателей; таковы его живо и талантливо составленный работы: Биография Юлия Ивановича Ставровского-Попрадова (Мукачево, 1925г.), А.И. Добрянский, его жизнь и деятельность (Мукачево, 1928г.), Иван Антонович Сильвай и Иван Иванович Раковский (Мукачево, 1929г.), Александр Васильевич Духнович (Мукачево, 1929г.) и Евмений Иванович Сабов (Ужгород, 1929г.). В Подкарпатской Руси литературное развитие, на основе общерусской культуры, совершается успешно, но чувствуется недостаток Ужгородского университета, который бы дал научно-подготовительных изследователей в различных областях карпатоведения. Зато в Буковинской Руси, захваченной румынами, русское культурное движение разгромлено, а в Галицкой Руси, находящейся под польской властью, оно проявляет лишь слабые признаки развития. Но нельзя убить культуру великого 125-миллионного народа. Искусственные преграды могут лишь затормозить культурное развитие, которое после временного упадка, снова воспрянет в прежней силе. Жизнь есть борьба. И такую, порой неравную, но упорную, поистине героическую борьбу вели карпато-русские писатели, неизменно веря в торжество национальной идеи над чужою, иноземною силою. Поэтому жизнь и творчество писателей Карпатороссии имеют такое воспитательное значение для русских читателей их ближайшей родины и поучительны для всей необъятной России, ибо эти мирные деятели литературы и науки и являются светочами общерусской национальной культуры Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930, 26с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_465.htm http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm
УграДева: Иван Емельянович Левицкий Галицко-русская библиография XIX столетия с увзгляднением русских изданий появившихся в Угорщине и Буковине 1801-1886, составил Иван Ем. Левицкий. Том I, Хронологический список публикаций (1801-1860), Львов, 1888 ...Во всяком культурном начинании важна преемственность идей и работы, как непрерывность звеньев в общей цепи развитая национального самосознания и творческого труда. Выпуская в свет нашу Карпато-русскую библиографию, считаем своим нравственным долгом вспомнить об огромных заслугах Ивана Емельяновича Левицкого, составителя и издателя знаменитой Галицко-русской библиографии, доведенной им до 1894 года и продолженной нами, в отношении жизни и творчества карпато-русских писателей, за последующие 20 лет (1894-1914гг.). Этому труду он посвятил целую жизнь и отдал все свои силы; его труд - не только образец замечательного научного достижения, но и пример великого личного подвига. В знак глубокого преклонения перед исполинскими заслугами покойного И.E. Левицкого в области карпато-русского книговедения, мы посвящаем его светлой памяти настоящий свой труд. Ф.Ф. Аристов. Карпаторусская библиография. Львов, 1930, 26с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_465.htm Иван Емельянович Левицкий (1850-1913) Замечательный библиограф, автор громадного труда п.з. Галицко-русская библиография (1888), которому он посвятил всю жизнь. Кроме того у него несколько критических очерков: Прикарпатская Русь в 19-ом веке(1899), Северин Шухевич (1880), Повести и рассказы Иеронима Анонима (1887). Иван Левицкий писал также исторические повести, как: Поражение татар под Шартыновом, Дмитрий Детко, Под Зборовом. Литература: Ф.Ф. Аристов. И.Е. Левицкий (1930) В.Р. Ваврик Краткий очерк галицко-русской письменности. Лувен, 1973. 80с. http://www.ukrstor.com/ukrstor/vavrik-galruspismennost.html http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_673.htm Третий отмечаемый нами труд мы также уже многократно цитировали. Это фундаментальная библиография всех галицко-русских изданий с 1800 по 1886 годы. Ее составитель, замечательный библиограф Иван Емельянович Левицкий (1850-1913), не только приводит в ней книги, названия журналов, газет, но и журнальные статьи, важнейшие статьи из газет, часто сопровождает отмечаемую публикацию исторической ссылкой, раскрывает псевдонимы, приводит многочисленные указатели - это труд всей жизни библиографа, писателя и критика…в которой собраны сведения о всех галицких изданиях, в том числе периодических, с указанием помещенных в них материалов Н.М. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX вв. Москва 2001 (Настоящий краткий обзор составлен нами преимущественно по библиографии И.Е. Левицкого. Просмотр фондов московских библиотек, к сожалению, показал, что очень многие галицко-русские издания в Москве отсутствуют. Это еще раз подтверждает наше наблюдение, что русское передовое общество, члены которого оставили нам замечательные собрания нынешних библиотек, относительно мало интересовались судьбами русских галичан) http://ukrstor.com/ukrstor/paszaeva_oczerk.html http://www.twirpx.com/file/240368/ 4.4Мб Иван Ем. Левицкий. Галицко-Руская Библiографiя XIX-го столЪтiя. Том I, 1801-1860 28.6Мб 162с. Иван Ем. Левицкий. Галицко-Руская Библiографiя XIX-го столЪтiя. Том II, 1861-1886 120Мб 738с. Иван Ем. Левицкий. Украiнська Бiблiографiя Австро-Угорщини за роки 1887-1900, Том 1, 1887-1889 11.1Мб 290с. Львов. 1909 Иван Ем. Левицкий. Украiнська Бiблiографiя Австро-Угорщини за роки 1887-1900, Том 2, 1890-1891 7.7Мб 262с. Львов 1910 Иван Ем. Левицкий. Украiнська Бiблiографiя Австро-Угорщини за роки 1887-1900, Том 3, 1892-1893 7.9Мб 290с. Львов 1911 http://www.ex.ua/1265577 Иван Емельянович Левицкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_466.htm
УграДева: В последних десятках лет текущего века розвилась национальная жизнь между всеми племенами, населяющими австро-венгерскую империю. У нас, в Галичине, уже в 1820-х гг., дряхлый псевдо-клясицизм, давивший свободу духа и царивший через долгии времена не только в восточно-северной и центральной Европе, но также и на далеком - блеском цивилизации сияющем ныне Западе, начал уступати место новым идеям и понятиям, породившим новую жизнь. Настала эпоха романтизма, эпоха имевшая в себе по крайней мере ту позитивную сторону, що вызвала национальную жизнь, так як в романтизме начали чем раз яснейше проявлятись контуры национализма, венчавшогося впоследствии совершенною его победою. И Галицкая Русь не остала далеко по-заду от тех общих культурных стремлений. Хотя, правду сказавши, в галицко-руской литературе XIX-го века, особенно в до-конституцийной ея эпохе (1801-1860гг.), нет периодов, як литературах других народов, то все таки, в 1830-х гг., под влияние главно польского романтизма и демократизма проявились у нас впервый раз слабыи проблески новой жизни, стремившии вызвати на почве романтизма новыи идеалы, которыи призвали бы Галицкую Русь к национальной жизни. Реакция взяла однако вскоре верх и придавила в очах правительства и руского духовного начальства опасное для державы новое литературное направление, считаючи его революционным. Последствия реакцийной победы были весьма губительны не только для Галицкой, но вообще и для Буковинской и Венгерской Руси. Памятный 1848-ый год встретил Австрийскую Русь без соответственной национальной подготовки и потому, в первом ряде, Галицкая Русь, сыграла в период 1848-1860гг. очень сумную роль. Не имеючи за собою почти ниякой национальной жизни, ни преданий прежней своей славы, ни тех высоких идеалов, которыи призывают к жизни народных героев и гениев, попала - в литературном, отношении - главно на путь переводов и подражаний, чуждых характеру и духу руского народа в ширшем его значении; в политическом же отношении: - действовала без высшего национального сознания и была в руках австрийских государственных людей только пионом на шах-мате. Не смотрячи на тот общий характер галицко-руской литературы в ея доконституцийном периоде, пионеры руской мысли на Прикарпатье, поощрены примером других, на высшей степени культуры стоящих словенских племен, потрудились однако не мало для вызова национального духа среди своих соотечественников. Если же их усилия не увенчались большими успехами, то единственно потому, що они, не отличаючись ни политическою зрелостью, ни национальною далековидностью, идентификовали политико-национальное движение с умственным, и вследствие сего начертали для руской словесности в Галичине ея тесныи политическии пределы. Не удивляйтесь тому! Силою неумолимых исторических событий, Прикарпатская Русь, через пять столетий, отлучена от своего национального корня и умственного центра, лишилась в неравной нескольковековой борьбе двух слоев своего общества, именно: дворянского и мещанского, тех главных двигателей политико-национальной и умственной жизни. Не хватило после на Прикарпатской Руси факторов, которыи постояли бы за заветныи права своего народа. Даже сельское духовенство, составлявшее в первых десятках лет текущого века почти единственно галицко-рускую иителигенцию, в одной части, под напором иностранной культуры, было уже также отчуждено от своего меньшого, темного брата; лучшая же его часть, дорожащая скудною спадщиною своих предков, спасла жизнь галицко-руского народа для дальших поколений. Их заслуга большого значения, особенно, если обратится внимание на то обстоятельство, що они, кроме задатков руского областного и церковно-словенского слова, прибретенного ими при первоначальном обучении в родительском доме, до 1848г. не обучались в школах ни рускому языку, ни руской литературе, а мимо то приходилося им после боротись с розничными стихиями не только за руский язык, но также и за рускую букву, боротись с отчаянием - за природныи и историческии права своего народа. Потому неудивительно, що галицко-рускии публикации до-конституцийного периода носят на себе главно печать областного национального достоинства, в которых проявляется пламенная любовь к всему, що родное, любовь - высказанная по понятиям и обстоятельствам тогдашняго времени. Правда, умственный плоды галицко-руских труженников, действовавших в до-конституцийном периоде не выдержат критики из точки зрения нынешного национального прогреса, но, все таки, они были толчком к дальшему их культурному розвитию. Простый затем пиетизм приказует передати позднейшим поколениям имена и труды тех первых галицко-руских пионеров, потрудившихся в незавидных обстоятельствах в пользу своего теснейшого отечества. Задачею же науки должно быти: путем критического анализа изучати исторический ход розвития так национального сознания як и умственного движения Галицкой Руси, оценяючи вместе по заслугам умственныи произведения ея первых труженников. Сознаючи затем важность той задачи, потрудился я через один полный десяток лет над собранием относительных материялов и в прошлом году приступил к изданию Галицко-руской Библиографии XIX-го столетия (1801-1886), принятой весьма симпатично краевою и заграничною печатью. Теперь же окончил я печатание первого ея тома, который содержит в себе хронологический список публикаций до-конституцийного периода (1801-1860). Нет сомнения, що Библиография есть почти единственным источником для истории умственного розвития каждого народа и вообще культуры; она указует все фазы, через которыи переходил народ, стремлячи до своего образования, як также - есть она тем верным зеркалом, в котором олицетворяется вся умственная жизненность народа... Иван Емельянович Левицкий. Галицко-русская библиография XIX столетия с увзгляднением русских изданий появившихся в Угорщине и Буковине 1801-1886. Том I. Введение. Львов, 1888 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_466.htm
УграДева: …я решился издати в полнейшем виде Галицко-рускую Библиографию XIX-го столетия,…придерживаючись принципа, що в галицко-рускую Библюграфию должны войти: I. Все публикации напечатаныи в Австро-Венгрии на руском языце, так кирилловскими и гражданскими, як также латинскими письменами, без взгляда на народность авторов; II. Все сочинения, появившиеся печатью, так в Австро-Венгрии, як и заграницею, на языках: польском, немецком, латинском и других, которых авторами суть галицко-рускии уроженцы. Исполнение задачи по принятым мною принципам было не легкое, так як на Австрийской Руси не существует ни одна библиотека, в которой находилась бы колекция, хотя бы важнейших, галицко-руских публикаций. Даже в устроеваемой библиотеце Народного Дома, в которой находится книг, брошюр и летущих листков, сверх н-ров 2000, напечатанных уроженцами Австрийской Руси, недостает ей еще много до комплекта. Следовало затем пересматривати, кроме публичных и частных библиотек, также розличныи записки, ценники и каталоги книжных магазинов, архивы и деловодчии книги типографий, щобы, по найденным следам, отискати после и самую публикацию. Список публикаций, войшовших в состав Галицко-руской Библюграфии, по упомянутому принципу, есть верною копиею заглавных листов относительных сочинений, репродукованных на том самом языце и тем родом письмен, на яком напечатан подлинник. Сверх того, добавляю при меньше известных или важнейших публикациях некоторыи подробнейшии данныи, или указую, где можна близше поинформоватись об относительной публикации. Задумавши подати, що так скажу, графичное представление розвития галицко-руской печати, я принял в Библиографии хронологический порядок, который указует через якии фазы переходило розвитие галицко-руской словесности и як в поодиноких годах усилилось наше национальное самосознание. Во виду, що найбогатший материял для галицко-руской словесности, почти вся изящная и научная литература, находится главно в периодических изданиях, як: газетах, журналах, альманах, сборниках, календарях, считал я удобным, наводячи заглавия относительных периодических изданий, навести также в поазбучном порядку и по категориям предметов все внимания достойны статьи. Труд был то не легкий, однако я исполнил свою задачу совестно. Поставивши себе в принцип, Галицко-рускую Библиографию XIX-го века сделати информацийного и практичною книгою для каждого, кто занимается изучением культурного движения Галицкой Руси, я напечатал, при конце хронологического списка публикаций, по-азбучный Указатель, составленный по предметам и именам авторов, открываючи в значительнейшей части псевдонимы и криптонимы галицко-руских писателей, мало кому ныне уже известны. На основании главных черт, якии носят на себе галицко-руские публикации, розделил я целый собранный мною библиографический материял на два отдельных периоды, именно: на до-конституцийный (1801-1860 - всех сочинений 1362), составляющий I-ый том Галицко-руской Библиографии XIX-го века, и конституцийный (1861-1886 - всех сочинений 3343), яко II-ый том. За сим последуют в отдельном издании Биографии лиц, действовавших в XIX-м столетии на Австрийской Руси. Таким образом почтится память численных труженников, посвятивших свои силы по понятиям и обстоятельствам своего времени в пользу родного края. Пояснивши вкратце цель издания Галицко-руской Библиографии ХIХ-го века, думаю, що не будет безинтересным посмотрети на статистические результаты культурного движения Галицкой Руси в ее до-конституционом периоде. С большим трудом успел я составити для той цели следующие табели: I. Перечень публикаций по годам и десятилетиям; II. Перечень публикаций по местам печати; III. Перечень руских публикаций, напечатанных кирилловскими, гражданскими и латинскими письменами; IV. Перечень публикаций по отрослям наук; V. Перечень публикаций относительно объема. ...В до-конституцийном периоде (1801-1860) появилось всех сочинений 1352, а именно: 1224 (91%) в виде отдельных изданий т.е. книг, брошюр и летущих листков и 128 (9%) в виде статей, напечатанных в иностранных газетах, журналах и сборниках. Из отдельно изданных публикаций напечатаны на языках: руском 917 (75%) сочинений, польском 117 (9%), немецком 74(6%), латинском 113 (9%), чешском, Французском и мадьяском по 1… Значительнейшее число отдельно изданных публикаций появилось печатью в Галичине, именно 935 (76%), т.е. во Львове 715 (58%), в провинциальных галицких типографиях 220 (18%). Напечатанных по-за пределами Галичины публикации есть 247 (20%). Появились они: в Буковине 13 (1%), в Венгрии 53 (4%), в прочих австрийских краях, главно в Ведни, 104 (13%), в Poccии 15 (1%), в Германии и Италии по 1… В якой прогрессии - будь увеличивалось, будь уменьшалось национально-культурное движение в поодиноких годах, указует следующая табеля: …Найбольшее число публикаций было изданных в 1848г., именно 156, за сим следуют: ...Для верной оценки умственного розвития Галицкой Руси, особенно поучительно есть следующая, по десятилетиям, составлена табеля, в которой олицетворяется всего лучше движение галицко-руской печати. Вот десятилетии результаты упомянутого движения: Иван Емельянович Левицкий. Галицко-русская библиография XIX столетия с увзгляднением русских изданий появившихся в Угорщине и Буковине 1801-1886. Том I. Введение. Львов, 1888 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_466.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки (т.е. окончание жатвы) 1846 311. Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть первая, к пользе и вспоможению Галицких селян через поводень второчну подупалых. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1846, 16°, с.215 Материялы для Венка собрал Яков Головацкий (См. Литературный Сборник, Львов, 1885, выпуск I, с.38) и сборник сей напечатанный на средства, получени Иваном Головацким от италиянского князя Люкки, которому посвятил 1-у часть сего альманаха. Князь Люкка, инфант Бурбонский, коли-то кандидат на греческий престол, любил славянске Богослуженье и у него в 18З0-х роках придворным капеляном был Михаил Лучкай, звестный перший издатель русских проповедей в Австро-Угорщнне (см. под н-ром 96). - Часть II. Венка - появилася в 1847р. (см. под н-ром 327). Первая часть сего альманаха содержит в собе Приговор читателям (с.7-10), а оттак следуючи статьи: I. Поезии: Головацкий Иван. Що же! безсилен задумав я пети, с.1-4 Яков. Переводы из сербских народных песен, числом 23, именно: Асан - Агяниця. Далматинская песня, с.197-201 Вовчарь та девчина, с.166-167 Выхованье, с.173-174 Дамьян и его любка, с.185 Донька розумнейша, с.177 Девочий суд, с.184 Девчина молодцям вслугуе, с.175 Зависть, с.188-193 Заручена с Воеводою Степаном, с.170-171 Згадка, с.182 Знаки чемнои девчины, с.172 Котра ненька не послухае, с.178-180 Не ма, гаразду с вдовицею, с.169 Нещасна, с. 180 Оден милый та и то далеко, с.108 Попови, с.202-203 Рада милей, с.181 Смерть милых, с.196 Три тузе, с.194-195 Уловлена, с.186 Шкода час марковати, с.183 Школярови, с.204 Що кому до уподобы, с.176 Шашкевич Маркиян (Больша половина его поезий, ввойшовших в I-у часть Венка перепечатана из альманаха Русалка Днестровая, Буда, 1837). Бандурист. Урывок из песнотворца Перекинчик Бисурмансий, с.73-77 Весневка, с.95-96 До***, с.80 До милои, с.101 Днестровянка, с.97 Дума, с.69-72 Думка, с.98 Девчина а рыба, из сербского, с.111 Девчина до рожа. Из сербского, с.112 Девчина лице мыюча. Из сербского, с.114 Зазуля. Из короледворской рукописи, с.109 Згадка, с.82-86 Катиця. Из короледворской рукописи, с.106 Лиха доля, с.101-103 Лишена. Из короледворской рукописи, с.110 Нещасный, с.78-79 Олень. Из короледворской рукописи, с.106-107 Побратимови, посылаючи ему песни Украиски, с.69-72 Погоня, с.87-90 Подлисье, с.99-100 Пуста девчина. Из сербского, с.113 Рожа. Из краледворской рукописи, с.108 Розпука, с.91 Сумрак нечерный, с.81 Туга за милою, с.92-94 II. Оповеданья Шашкевич Маркиян. Олена. Казка (Перепечатано из альманаха Русалка Днестровая, Буда, 1837), с.115-128 III. История Данилович Игнатий. Старина литовско-руского законодательства, сочин., с.131-150 Добрянский Антоний. Крещеное Руси, сочинен., с.13-46 IV. Биография Головацкий Яков Ф. Память Маркияну Р. Шашкевичу, сочинен., с.49-66 V. Научни росправы Головацкий Яков. Народнии сербскии песни сочинен,и переведен., с.153-166 (а взглядно с.153-204) 1847 327. Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847, 16°, с.XII+396 Вторая часть Венка посвячена Иосифу Раячичу - славено-сербского и волошского народа митрополиту. Сербский патриарх принял дедикацию и прислал издателю 500 гульд. гонорара на подержки печати (см. Литературный Сборник, Львов, 1885, выпуск I, с.39). Первая часть Венка появилась в 1846 р. (см. под н-ром 311). Часть II. Содержит в собе Предисловие (с.III—VIII] и следующие статьи: I. Могильницкий Ант. Слово о повинностях подданых (перед прочими чина священического) ко Царю и Отечеству, голошене перед достойными Настоятелями и честными Гостями, до питомцев греч. кат. Семинарии у Львове дня 9. Листопадня 1839 года…с.1-33 II. Поезии: Вагилевич И.Д. Жулин и Калина. Казка (перепечатано из Русалки Днестровой, сторона 79-88), с.91-102 Мадей (перепечатана из Русалки Днестровой, с.72-76), с.103-108 Головацкий Яков. Весна, с.109-112 Два веночки, с.117-118 Над Прутом, с.121-122 Речка, с.119-120 Туга за родиною, с.113-116 Данкевнч Лука. Беседа о горелце (диялог), с.45—51 Должник жидовский, с.52-54 Шатана жада, с.55-61 И...(ван Головацкий) До Кл..Ол.., с.229 До Ф.И. П…, с.130 Побратимови И.T.., с.131 Семая на чужине весна, сторона 230—239 Торжество. Сон, с.216—228 Три думки посвящении Молодым Новоженцям дня 29. Жолтня 1845 венчаным, с.207-215 Лужецкий Антоний. Голос Вдовице до згаслого Друга, с.40-41 Плачь Вдовици, с.36-39 Песня на честь Его Велич. Милостив. Государя Фердинанда Первого, Кесаря Австрии, Короля Галичины и прч. и прч. (Segen Oeeterreiche Ноhem Sohne) перевел из немецкого, с.34-35 Могильницкий Ан. Згадка старины, с.42-44 Но пробачте, що так смело (помещено в тексте Слова о повинностях, см. статью наведену под I), с.23-26 Скоморовский К. Птице-послы, с.62-64 Устиянович Н. Гей-Гей! милый Боже! с.128-129 Наднестрянка, с.126-127 Осень, с.123-124 Побратимови в день именин Его, с.125 III. Оповеданья и казки Балагур Яцько. Байка и небылице, с.393-396 Добри дети венец. Можебылиця, с.338-345 Казки за Жидов (числом 6), с.346-362 Казки за ЦыганОв (числом 8), с.363-376 Приказочки (числом 15), с.377-392 Головацкий Я. Казки. Из салдатских досугов Владимира Даля-Луганского перевел...У тебе самого в свой розум, с.317-320 Шило в мешку, а грех на совести не утаишь, с.320-331 Темяк Мих. Бог знав, чим человека карати мае. Казка народная, с.332-337 IV. Народнии звычаи, поверья и загадки Балагур Яцько. Вороженье у Русинов, с.262-272 Головацкий Я. Подел часу у Русинов, с.240-254 Слова витанья, благословенства, чемности и обычайности у Русинов, с.255-261 И...(ван Головацкий). Загадки рускии (галицкии, украински, сербскии). с.273-314 V. Историчии статьи Маркевич Ник. Леточислительный спис державцев Малоросии (Перевод зделаный Я. Головацким из Истории Малоросии Николая Маркевича. Москва. 1843, Том V. с.127 и след., с добавленьем колькох заметок из стороны переводчика), с.65-90 Я…(ков Головацкий). Велика Хорватия або Галичско-Карпатская Русь, с.133-206 Иван Емельянович Левицкий. Галицко-русская библиография XIX столетия с увзгляднением русских изданий появившихся в Угорщине и Буковине 1801-1886. Том I. Введение. Львов, 1888, с.26,28 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_466.htm Иван Ем. Левицкий. Галицко-Руская Библiографiя XIX-го столЪтiя. Том I, 1801-1860 28.6Мб 162с. Иван Ем. Левицкий. Галицко-Руская Библiографiя XIX-го столЪтiя. Том II, 1861-1886 120Мб 738с. http://www.ex.ua/1265577 Венок русинам на обжинки (т.е. окончание жатвы) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки (т.е. окончание жатвы) А тем временем традиции запрещенных цензурой Русалки Днестровской и Зари продолжили упорядоченный братьями Головацкими литературный альманах Венок русинам на обжинки (издан в Вене, 1845-1847 годах, т. 1-2), который, поместил поэтические произведения М. Шашкевича, Я. Головацкого, И. Вагилевича, М. Устияновича, А. Могильницкого, статьи Я. Головацкого - Память Маркиану Шашкевичу и Великая Хорватия, ряд этнографических очерков и фольклорных материалов и переводы сербских народных песен, донес к читателям, хоть и с опозданием, главные идеи Русской Троицы и, таким образом, сыграл значительную роль в национальной жизни Галичины. Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847, 16°, с.XII+396 (от Наташи Гаттас, 48.688кб) Предисловие Издавая перву часть Венка, приневолен бул емь с многими и частью непобедимыми обстоятельствами боротися - так то уже звычайно у первенцев водиться. Але, хвалити Господа, счастливо перебулося, головная цель исполненна: почтенне руске читательство с удовольствием и несподеваною благосклонностью приняло первенце моих трудов и стремлений, и вложило на мня долг неувядаемой благодарности. Но перед прочими съобовязало мене всечестнейше и высокодостойнеше галицке духовенство, которе безпримерною своею ревностью и истинным человеколюбием засылая дары зо всех сторон Галиччины в жертву народной словесности, не лишило мене своей великодушной помочи и показало свету, же в нем изключительно есть основа народного нашого просвещения, в нем одном непоколюбиме заступительство, покров и подпора народной словесности. Честь нашому духовенству и слава да будет в сердцях всех верных Русинов! Полен упования приступаю я й теперь к изданию второй части Венка, котора обьятностью и разнообразием статей значительно отличается од первой; и надеюся, же родолюбивии краяне, котори нежными своими пениями и глубокомысленными розправами и сборками столь многоцветно пристроили сию часть Венка, удостоят его благоприятной своей внимательности, и не оставлят мене без помочи в будучем продолжению сих венкоплетин зажнивных. Тут в уведению считаю себе обязанным, хочь в загале набылинити и корошенько побеседовати про саме внешнее лице сего издания т.е. правопись и предложити сим мое оправдание перед общим судом читательства. Необходимым, найпевнейшим и неомыльным руководителем в сем отношению бул мене общий голос, который выдобувшися из самой глубины грудей народа нашого, з давных давен так верно и благозвучно одбивае и розливается в чувствиях и всей делательности русских наших родолюбцев; хотяй не льзя и того поминути, же й другии Словене, именно приятели и ровесники мои соглашаючися с галичанами многим причинилися, и одвели мене од бездорожья, на которе я из нехотя попался; и уверили мене, же не доконче нужно в правописанию держатися выговора простонародного, а ограничившися своим питомо родимым наречием не льзя без оскорбления лишатися общих правил словенской правописи и коренословия. Согласие Галичан и других Словен в одном и том самом взгляде переконало мене, же в загале другим Словенам не доконче знати. як мы одиновкии голосы вымовляем: они удоволени тым, коли мысль нашого народа одгадаши. вырозумети и нам уделитися, а так взаимным духом овенути и перенятися взмогут. То есть головная цель и единственне стремление всех славянских подробных словесностей; а тут видитмися, що едность письма (азбуки) и на общих языкословных законах основана правопись, яко неоминаема дверь к тайнам умственного житья народов, показаючи и утвораючи путь к общему сему сокровищу, есть такожь преимущсетвенным и необходимым средством полного взаимного уделения и искреннего одушевления. Сборки простонародных творений всякого рода становлят одним одну вымену сего общого правила - они должни строго держатися выговора простонародного, они повинни бути верным зеркалом языка и духа простонародного - але не яко наконечная цель сами в собе по мнению декоторых, котори бы ради создати только словесностей, колько наречий, но яко предмет, средство и жерело для природоспытателей языка и духа народного. Я уверен, що ни кто из почтенных читателей сомневатися не буде, же для Словен в загале а для Русинов в особенности есть кирилиця, дорогоценный сей забыток и спадщина наших первых св. Апостолов, враз с своею поважною старословенскою правописью, найспособнейшая ни чим ненадоложимая. - Так кто ж мене схоче укоряти за тое, же я - переконан, що в нашей старей азбуке ни одной буквы нема, котора бы не имела своего певного значения, своего положительного употребления, своеи обще словенской всесторонней основности и правильности - же я, мовлю, в сей части Венка не только самогласни, але також по необходимости нашого наречья вси кореннии согласни и полугласни назад повернул, и так к сему доси еще недостижимому идеялу по возможности приближился?! - Не много я в правду одменил: але розваживши, колько одинокии словенскии племена утерпели мало по малу а все через свое равнодушие к общим правилам, через брак поваги и чести к старосветчине, а легкомысленную любовь к новотам, к самолюбным, одособняющим идеям, котори особливо в новейших часах так широко и глубоко розкоренилися; - всем розважимо, що зблудившися раз з правой дороги, и загубивши след ведущий нас к словесней едности, сему столь ожиданному и едино спасоносному сокровищу, дуже тяжко одглядети правый сей путь, а еще тяжше повернутися к нему назад: - тогде уверимося, же нам не льзя без ускорбу лишатися ани того, що само собою маловажне и нибы збыточне, що доси еще загадкою для нас, що доси всеми трудами и изследованиями наших языкоспытателей еще не со всем выясненно, определенно, еще не со всем установленно, но тым самым нами еще неоцененно, а к дальшим изследованиям общих законов необходимо. - Не хочу я тым утримовати, же од правописи мною употребленной уже лучшой нема: премного дасться еще поправити, подле своего и другихз наречий переначити, из старинных памятников выяснити; но думаю и всякий согласится на тое, же лише неоступно следуя сему путеводителю, т.е. церковной и старословенщине можемо надеятися, що и нам Словенам настигне колись счастлива пора, и нам зродится колись гений, который выяснивши и обьявивши таинства нашой старины. в серцях вдячной потомности вечный огонь душевного житья роздуе а при готовей колоде легше розжарити успее! - Для того нам еще доконче держатися народной проповедки, котора учит: Нового не запроваджай, Старовины держись! Тот есть по моем мнению общий голос народа, голос верных Русинов - его я держусь, за ним я след в след иду. Чи правый сей путь, чи заведе он нас к одиданней цели, предоставляю общему розсуждению благосклонных читателей, которых поучения и справедливи укоры я с внимательностью, покорою и истинным благодарением за всегды приняти, и ними пользоватися готов. У Ведни в день Успения Пресв. Богородицы 1847. Издатель Я.Ф. Головацкий. О первом литературно-умственном движении русинов в Галиции... http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_675.htm Венок русинам на обжинки (т.е. окончание жатвы) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки. Туга (тоска) по родине Яков Федорович Головацкий. 17.10.1814-13.05.1888 ...Тридцать шесть миль в столичный город Пешт мы прошли пешком. В марте месяце (1835г.) было уже довольно тепло, но в степных полях вешний ветер дул нам в глаза. Мы миновали Сикеов, Ягер (Эрлау), Геделев и наконец достигли нашей цели. В Пеште нашли мы столичную обстановку, университетские порядки более регулированы; профессоры, сами литераторы, даже мадьярские знаменитости, преподавали по своим собственным печатным руководствам. Содержание дороже, чем в Кошицах. На первых же днях я зашел к славянину Иоанну Коллару, который встретил меня весьма дружелюбно. Он давал мне читать книги, познакомил с другими учеными словаками Годрою, Кузманим, хорватом Курелацом и издателем Сербской Матицы и сербом Павловичем, купцом и сербским меценатом Миловуком. Особенно я подружился с сербами-студентами: Георгием Петровичем (издавшим после иллюстрированный листок Сербский народный лист), Николичем, Поповичем и др. Я очутился совсем в своем элементе, читал сербские, словацкие, чешские книги и упражнялся в славянских наречиях. Сначала мы не понимали друг друга и говорили по-латыни или по-немецки (!); я сделал предложение, чтобы всякий из нас говорил на своем наречии, так как мы все братья-славяне и стыдно нам объяснятись на чужих языках. Сербы говорили по-сербски, словаки по-чехословенски, я говорил по-польски или по-русски. Сначала мы не понимали друг друга или понимали плохо, особенно если кто говорил скоро; но после все более усвоивались с выговором, и мало-помалу я довел до того, что мог объяснитись по-сербски и по-словенски. Мне жилось довольно хорошо, но все-таки не так, как на родине. Я грустил, удручаемый тоскою за родным краем, везде казалось мне скучно, тесно. В таком настроении я написал стих: Туга по родине, напечатанный в Венку во II томе, который поместил Гербель в своем сборнику Поэзия славян. Я.Ф. Головацкий, Пережитое и перестраданное. Воспоминания, 1885 http://litopys.org.ua/zahpysm/zah15.htm Туга за родиною Я в чужинЪ загибаю, По чужинЪ блуджу, За своею родиною БЪлым свЪтом нуджу. Ту чужая сторононька, Та люде чужии Не пристанут до серденька, Хоть и не лихии. Най бы яки добри були, Все не свои родни: Я чужая чужениця Межи ними, бЪдный! Ой, по саду, винограду Сумный походжаю, Из чужыны до родины Гадки посылаю. Ох! милая родинонько, Чи на мня згадяешь? Домовая сторононько, Як же ми ся маешь? Солоденька родна мово, Як бы-мь тя рад вчути! Из глубины серця свого Рад бы-мь пЪснь добути. ПроспЪваю спЪваночки, Де но яки знаю, Як бы-мь учул голосочок Из родного краю. Голосочок, як звоночок, К серцю промовляе: Кто ж слухае, зрозъумЪе, Кто тебе познае?! Цвитут сады брескинови, Та виноград мае; А менЪ за родным домом Аж по серцЪ крае. Мильши були гаи родни, Калинови цвЪты, Ох! як тии ходниченьки, Виноградом крыти! Всюды люде купоньками, А я самотою; Всюды люде с играшками, А я со слезою! Веселит ся, чужи люде; Ох, бо мене годЪ! МенЪ втЪхи вже не буде, Аж у своЪм родЪ! Играйте си, роскошуйте, Гаразд вам ся дЪе... Ох, кто знае, одгадае, Як ми сердце млЪе! Ходжу, плачу по над Дунай, Слеза в Дунай кане: Як згадаю родну рЪчку, Аж серденько вяне! Ще й то менЪ доЪдае, Ох, то смерть готова!.. До никого й промовити Сердечного слова! Ни с ким менЪ поплакати, Ни з ким потужити... Розступай ся, синий Дунай, Хоть бы ся втопити! Журба мене гризе нинЪ, Журба грызла вчора; Ой, кто не бул у чужинЪ, Той не знае горя! Пешт 1835 Я. Головацкий Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847, с.113-116 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) Начальная школа в Коломые и практическое изучение немецкого языка После домашней подготовки я поступил в начальное училище в Коломые, которым заведовал известный тогда педагог, русский священник Верещинский. Он был строгий воспитатель и хороший учитель, обращавший особенное внимание на изучение немецкого языка на котором все его питомцы обьяснялись вполне свободно. Черновецкая гимназия и работа по самообразованию Из Коломыи я перешел в 1842 году в Черновецкую гимназию. Здесь, среди разноплеменного гимназического юношества: румын, немцев, русских, поляков, евреев и мадьяр, я переходил из класса в класс всегда первым учеником, и наконец, в 1850 году выдержал с отличием экзамен зрелости. Тогдашний законоучитель гимназии, а позднее Галицкий митрополит Спиридон Литвинович, уговаривал меня поступить в папскую русскую коллегию в Рима, но этому решительно воспротивился мой отец, не говоря уже о том, что и сам я ни за что не хотел расстаться с чарующими своей природой берегами Черемоша и дорогим мне с детства русским населением. В гимназические годы я начал успешно заниматься самообразованием. Кроме книг, имевшихся в школьной библиотеке, я прочитал тогда множество сочинений научного беллетристического характера, для чего вставал ежедневно в четыре часа утра. Этой работе по самообразованию я обязан тем, что пробудил в себе ораторские способности, так необходимые в борьбе с пьянством, а также развил свое критическое чутье, столь необходимое для верного определения характера действующих лиц и изображения психологии героев, выводимых в моих повестях и рассказах. Львовский университет и начало сотрудничества в польских изданиях По окончанию гимназии поступил я в 1850 году на юридический, а потом и философский факультет Львовского университета, но экзаменов не держал. В это-же время я начал сотрудничать в польских журналах. Весьма благотворное влияние оказал на меня редактор Газеты Львовской (Gazeta Lwowska) Ш. Сартыни. Это был ученый человек, почти олимпийский старик, с глубоким умом и великолепными манерами, питомец романтической школы писателей и журналист. Я зашел к нему однажды с первою моею тетрадкою. Он обещал прочесть её. Когда я в другой раз пришел, он принял меня очень и стал со мною беседовать. Я просиял весь: И понял, что тетрадка произвела хорошее впечатление. Это была только несмелая попытка дать очерк народного быта русского населения на Покутье, напечатанная в еженедельных приключениях к Газете Львовской под заглавием Obrarki z cyrkulu kotomyiskiego. С этого дня благообразный старик стал чаще беседовать со мною: он ознакомил меня с основами стилистики и эстетики и раскрывал тайны искусства на иконах и статуях лучших мастеров, произведения которых были собраны у него в большом количестве. Это был, впрочем, состоятельный человек и, как сказано, романтик, но уже с оттенком реализма. Эту его черту я глубоко запомнил и тем скорее и охотнее усвоил, что уже с детства был врагом всякой ложной сантиментальности. Престранное дело: я с юных лет много читал и немало размышлял, но на некоторые вопросы не мог найти ответа. Я нуждался в разумном совете, в опытном руководителе, так сказать, в сжатой математической формуле, и этот старик-поляк мне её дал. Он советовал читать вслух симпатичных мне писателей, и я тогда-же принял за произведения самого любимого моего писателя – Ивана Сергеевича Тургенева, влияние и манеру письма которого нетрудно подметить и в моих сочинениях. Я и теперь много читаю, но какая огромная разница в этом чтении. Я читаю одних только русских писателей и просто впитываю их идеи в себя. Да, русская изящная литература окончательно пленила меня! Благодаря знакомству с творчеством великих русских писателей я понял и основной недостаток своего воспитания: я с детства был стихийно русский человек, но развивавшийся по иноземным образцам. Этот старик, толкнувший меня на романтически-реалистический путь, открыл для меня прекрасный русский мир. И я, русский по рождению, стал теперь русским человеком также и по убеждению. И странно, этот старик был поляк, типичный лях, я же – коренной русский галичанин. Взаимоотношения Руси и Польши представляют картину многовековой борьбы. Тем страннее отмечать на этом тёмном фоне немногие светлые точки, свидетельствующие о возможности польско-русского примирения на основе всеславянского братства и свободы. Вспоминая с чувством искренней признательности своего благородного поляка-руководителя, я, вместе изречения: нет правила без исключения, хочу сказать, исключение только подтверждает правило. Верю, что наступит время, когда все славянские народы дружно будут трудиться для процветания своей общеславянской родины Славии. Семинария, увлечение философией и интерес к ораторскому искусству В 1855 году я был принят во Львовскую духовную семинарию, где пробыл первые два года, а на третий был переведен в Барбареум в Вене. Большой город, преподавание выдающихся профессоров, какими были славист Миклошич, историк Егер и богослов Швец, знакомство с образованными людьми самых разных национальностей – все это расширило мой кругозор, и я стал размышлять над основными вопросами человеческого существования и с большим увлечением принялся за изучение философии. Только по прошествии почти полувека я напечатал плоды философских занятий Венского периода своей жизни в 39-ти фельетонах газеты Галичанин (Львов 1904-1908гг.) под заголовком: Философические письма. Кроме философии меня в то время очень интересовало ораторское искусство. Этому весьма способствовал обычай, заведенный в Венской семинарии, чтобы во время обеда один из питомцев ее произносил речь на духовную тему. Когда очередь дошла до меня, то я удостоился за свою речь весьма лестного отзыва директора заведения, угрорусса Нодя, а также искренних поздравлений с успешным выступлением со стороны своих товарищей. Место преподавания в Черновецкой гимназии По окончании курса богословских наук в Вене я получил место преподавателя в Черновецкой гимназии и, следовательно, стал учить там, где сам раньше учился, в продолжение восьми, самых приятных, лет моей юности. Пробыв недолгое время в столице зеленой Буковины, я оставил учительство и отправился к одному родственников в Стрыйские горы. Здесь я полюби одну девушку и женился на ней. Знакомство с будущей женой и женитьба Со своею будущей женой я встретился в гостях у одной чиновничьей семьи. В этот знаменательный для меня день в этом доме были со своими матерями две весьма интересные немецкие барышни. Одна из них отличалась бойкостью характера, разговорчивостью, известным кокетством и вообще желание обратить на себя внимание. Я вступил с нею в беседу на литературную тему и совсем не интересовался тем, что представляет собой другая барышня, скромно слушавшая мои рассуждения и лишь изредка делавшая те или другие остроумные замечания. Однако, судьбе угодно было, чтобы эта именно девушка сделалась моей женой. Это произошло так: вечером, когда старшие сели за карты, я вместе с девушками вышел в сад. Луна, показавшаяся уже на небе, серебрила головы моих собеседниц, а аромат цветущего жасмина придавал всей обстановке еще большую поэтичность. Все мы сидели у каменного стола среди ветвей жасмина. Я в первый раз посмотрел пристально на свою будущую жену, которая в это время о чем-то задумалась, потом, заметив мой взгляд, невольно смутилась и скромно потупила глаза. В эту минуту она показалась мне особенно интересной и привлекательной. Наступившее молчание прервала другая барышня, предложившая пройтись. Мы все пошли по аллее. Но дорожка оказалась узкой для троих. Поэтому я пошел под руку с одной, а другая, моя будущая жена, пожелала идти сзади нас одна. Таким образом, не осуществилось мое желание, идти под руку с обеими барышнями и одновременно разговаривать с первой бойкой и любоваться чертами лица второй скромной и уравновешенной. Но я уже определил свои чувства к обеим: я знал, что вторая более подходит к моему идеалу. Меня пленила ее естественность, ее скромность и нежелание показывать себя иной, чем она есть на самом деле. На повороте дорожки ветка жасмина зацепила за мою голову. Я оглянулся и едва поверил своим глазам. Скромная девушка остановилась у этого куста и прижала к своим губам прикоснувшуюся к моим волосам ветку. Этот момент я никогда не забуду! Он сильно повлиял на всю мою жизнь. В этой тайной нежности высказалась невольно вся душа девушки, вследствие чего и моя уже не могла медлить с ответом. Мне показались в этом поцелуе давнишние ласки моей матери, а эти ласки я так любил! Самые нежные чувства всплыли во мне тогда, и вся моя душа просветлела. На пути моей жизни явилась новая женщина с желанием озарять мою душу своею любовью, и я был счастлив, что получил в этой любви новый и неисчерпаемый источник для новой жизни и работы. Спустя несколько дней мы обьяснили друг-другу то, что без слов говорила ветка жасмина, и церковными узами соединили свою жизнь навсегда. На свадьбу явились, несмотря на дальнее расстояние, многие родственники и знакомые, а мой отец, обладавший хорошим тенором и когда-то управлявший семинарским хором, с чисто малорусским юмором пропел своей невестке русскую песеньку: Ой, гора, гора, высока гора, А над тою горонькою ясная зоря. Як мiсяц зiйшов, зiрничка зiйшла, Пiд ту гору моя мила по воду прийшла. Ой, дiвча, мае дiвча, напiй мi коня. Не напою, бо ся бою,бо-м ще не твоя. Як буду твоя, напою тi два З глубокоi кирниченьки, з нового ведра Благотворное влияние жены Моя молодая жена удивительно скоро применилась к сельской жизни, вставала в четыре часа утра и наблюдала за всем хозяйством. Я искал спокойного и нежного друга, и действительно, нашел в моей жене полное взаимодействие, гармонично дополняющее многое в моем характере и вообще духовном облике. Моя жена Антония была немка, я же - настоящий славянин, мягкий и непостоянный питомец ласк и неги. Но у меня была восторженная любовь ко всему прекрасному, разумному и честному, и это послужило залогом того супружеского уважения, при котором мы могли брать друг от друга то, чего нам порознь недоставало. Ее немецкий эгоизм, плод германского племенного мировоззрения, притупился в мою славянскую бессребренность и превратился в глубокое человеколюбие. Овеянная этим новым духом под славянской кровлей, или лучше сказать, пробудив в себе дремавшие в ней только не действующие еще, силы, она стала извлекать из них путем присущей ей немецкой последовательности все практические последствия. Она полюбила бедный, простой русский народ, изучила его воззрения и нужды, и сделалась без всяких с моей стороны влияний, прекрасной русской патриоткой. Этим обязана она была самою себе, своему уму и своей душе. Но то, чем я пополнил недостатки своей капризной русской воли, я всецело обязан только ей. Мои мысли до женитьбы расплывались в какой-то безбрежности. Я мечтал обьять весь мир и любить все человечество. Я не знал, к чему применить свои знания и силы, не избрал определенной деятельности. Вообще больше предавался сладким мечтам, чем реальной работе на пользу родного народа. Словом, я был тогда отчаянный идеалист-мечтатель. После женитьбы я вышел на прямой путь. В общении с умной и любящей женой определились мои взгляды на жизнь. Мне стало ясно, что я должен посвятить все свои силы на служение своей родине – Карпатской Руси, как небольшой составной части обширного русского мира. В 1859 году я был рукоположен в священники, и с тех пор началась моя народная деятельность. Служебная карьера В то время, как в семейной жизни я испытывал полное счастье, моя служебная карьера была исполнена многих мытарств. Благодаря своим русским убеждениям, я целые 18 лет скитался с женой и двумя сыновьями по разным бедным приходам. Сначала я два раза лишался видов на лучший приход вследствие помех со стороны армянских помещиков за свой польский очерк: Ярмарка в Кутах (Jarmark w Kutach), в котором осмеял армянскую буржуазию. Потом бойкотировали меня польские патроны (покровители) церквей, недовольные мною за просветительскую миссионерскую деятельность среди русского народа и за мои литературные занятия. Наконец, и духовное начальство вздумало пойти в цензоры моих сочинений и из-за одной чисто этнографической статьи п.з. Речские гуцулы отказало мне в 1875 году в получении одного прихода и притом как раз такого, которого был расположен невдалеке от берегов столь дорогого мне еще в детства Черемоша. Только благодаря содействию Михаила Малиновского, тогдашнего главного викария, я получил в 1877 году свой теперешний приход Гирное над берегами Стрыя, невдалеке от могилы моей незабвенной жены Антонии (Мой соловей, Галичанин, 1906) . Она умерла 15(27) октября 1873 года от рака, оставив мне двух сыновей Романа, профессора Львовского политехникума и специалиста по нефтяному делу и умершего уже Владимира, доктора наук и человека редких качеств, души и стойкости. Миссионерская деятельность по борьбе с пьянством Во всей моей служебной карьере наиболее светлым моментом было время миссионерской деятельности по борьбе с пьяством. В 1874 году я обратился за разрешением и благословлением этого дела к Львовскому митрополиту, Иосифу Сембратовичу. Он не только одобрил это полезное начинание, но и поручил всему подведомственному ему клиру открывать по благогиниям миссионерские кружки, возложив на них наблюдение за их деятельностью. Вместе со священниками Рудольфом Мохом, Антонием Струтинским и Ильей Мардаровичем я обьехал много сёл Львовской и Станиславской епархии, везде разьясняя русским крестьянам губительность пьянства и проповедуя необходимость жизни на чисто христианских основах. Однако, постоянные разьезды и проповеди под открытым небом подорвали мои силы и заставили меня со временем совершенно отказаться от миссионерской деятельности. Выступление на поприще общерусской литературы С тех пор я, оставаясь по-прежнему приходским священником, посвятил все свободное от служебных занятий время труду на поприще русской художественной литературы. Еще с 1860 года я начал помещать в разных повременных изданиях без подписи или под разными псевдонимами и криптонимами, свои русские рассказы, а в 1862 году появился в Слове, уже за полной подписью, мой небольшой очерк Несвятоюрщина. В этом произведении я вывел тип русского полякующего священника. В этом произведении и на его примере показал, насколько уродливым является несвятоюрец, изменив русским идеалам, смотрящий свысока на все русское. С 1848 года галицко-русское национально-культурное движение сосредоточивалось около Львовского собора св. Юра, вокруг митрополитов Григория Яхимовича и Спиридона Литвиновича и соборных клироман: Куземского, Малиновского и Петрушевича. Польские политики, желая ослабить невыгодное для них русское национальное движение, назвали его в насмешку – святоюрщиной, а всех тех, кто придерживался русских убеждений – святоюрцми. С восшествием на митрополичий престол в 1895 году Сильверста Сембратовича Св. Юр превратился в штаб ненависти и пропаганды против Руси и всего русского, достигший уродливых размеров при митрополите графе Андрее Шептицком... Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_462.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955 Апостол трезвости В.Д. Залозецкий посланником, проповедником, настоящим благовестителем и апостолом трезвости. Ему принадлежал почин над основы обществ трезвости в Галицкой Руси, где порок пьянства, как злополучное наследие многовековой польской неволи, угрожал в XIX веке стихийным бедствием. Борьба с ним составляла одну из важнейших забот тогдашней галицко-русской интеллигенции, особенно о. Иоанна Наумовича. В.Д. Залозецкий выработал статут и план миссий, и митрополит Иосиф Сембратович утвердил их и даже возглавил движение. В продолжении нескольких лет, с крестом в руках, В.Д. Залозецкий разъезжал по селам вдоль Прикарпатья и пламенным словом призывал народ воздержаться от горячих спиртных напитков в праздники, на свадьбах, крестинах, именинах и похоронах. Под влиянием жгучего слова о вреде спирта для наследников, семьи и края, целые деревни отказывались от пьянства и давали торжественные клятвы воздержания до смерти. Имя В.Д. Залозецкого, как лучшего оратора, стало популярным во всей Галицкой Руси. Он сам говорит, что разъезды по селам, после утраты дорогой жены Антонии, были для него исцеляющим лекарством и самым счастливым периодом его жизни; они же дали обильную пищу для его литературного творчества. Демократ В.Д. Залозецкий был демократом в самом благородном смысле этого понятия, народо и человеколюбцем вместе: Не мятежничает мой дух ни заговором, ни динамитом. Я, смиренный мятежник, пособляю горю кротким русским словом. Мне чужды страсти, яд нетерпимости не испортил моего сердца. Без румянца стыда я чужое унижать не могу. Мне чужда самообольстительная гордость. Никому не пытаюсь навязать узы моей собственной воли (- Похождения Мендля Зильбербуша). У В.Д. Залозецкого выше всего стояли интересы родного народа, общественные дела, которые предлагал решать народным вечем. Он ратовал за всеобщее избирательное право представителей в сельскую общину, краевой сейм и державный парламент. Он осуждал тиранию вельмож, панщину, рабство и стоял за национальную свободу своей родины, за полную личную свободу действий, совести, слова, веры, устройства хозяйства по собственному желанию на твердой экономической почве, за полное равенство всех перед разумным законом, порицал немилосердную эксплуатацию крестьянского народа евреями. - Я посылал тебя, девка, в мир, стоять за мою и за нашего народа правду. Карай ты невестинным глаголом истины князей сего мира и с яростью львицы отстаивай свое гнездо (- Две девицы). В.Д. Залозецкого не прельщал соблазн легкого, сытого, поверхностного существования деревенского помещика, как многих его современников-материалистов. Он глубоко вникал в неотрадное положение крестьянского народа, стараясь быть ему полезным на каждом шагу. Ласковым приветом и добрым советом он ободрял каждого с кем только пришлось ему иметь какое-нибудь дело. Короче говоря, это был демократ-идеалист чистой воды. Патриот В.Д. Залозецкий был проникнут задушевной, глубокой и сильной любовью к Руси, русскому народу, но никогда не выставлял этого на вид. Ясное сознание своих обязанностей по отношению к матери-родине у него слились с божественным, молитвенным чувством, и он призывал: Господи, Господи! Пошли мне доброго ангела, и пусть принесет он мне из твоих эфирных высей ветки вышнего мира, любить дальше мой темный народ и из-за одного преткновения не отчаиваться в его лучшем грядущем. Если уже ты не сподобил меня лат, меча и чести ратника за родную землю, то дай, по крайней мере, дар философа, угадывать верное будущее из хладных черт исторического рока и ждать, и ждать, и паки ждать (- После одного судного дня). Положение Галицкой Руси было накануне 1 мировой войны до того тяжелым, что многие , потеряв надежду на лучшие дни, стали отчаиваться. Глубокая вера в русский народ не позволила В.Д. Залозецкому пасть духом. В минуты отчаяния пред ним представал юноша прекрасного одухотворенного облика в белых ризах и возлагал на его голову свою ладонь: Не унывай, близорукий человек! Вот кладу я ветку мира из небесных высей в твой подол, а вскоре опять приду и принесу тебе два земных жемчуга и отверзу тебе глаза: глядеть снисходительно на человеческие немощи и неведения и прощать, и ждать. Есть много вас, чающих движения воды, и воды двинутся непременно, как двинулись древле за фараоном, и дан будет широкий путь оскорбленному и униженному народу –. Этот могучий клич к защите родины: мой друг, не падай духом, не отчаивайся. Отбрось все частное и пошлое, верь и действуй, и все же, наконец, увидишь Русь в славе и величии…(с.172-174) В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955. 190с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_464.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки. Речка Яков Федорович Головацкий. 17(29).10.1814-1(13).05.1888. Фотогр. Ректор Львовского университета, 1864 Яков Федорович оставил громадное литературное наследие. Он - поэт, филолог, этнограф, библиограф и публицист. В стихотворении Речка олицетворена Галицкая Русь. Несмотря на преграды речка стремится к морю В.Р. Ваврик Краткий очерк галицко-русской письменности. Лувен, 1973. 80с. http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_673.htm Речка Чом реченько домашняя, Так плывеш поволи? Чом водици не розлиеш З берегов на поле? Годе плысти самотою, Час вже тугу збути: Шуми, гуди филенькою, Що б далеко чути! - Як же мене, родный сыну, Не плысти поволи? Високии береженьки, Ще й ровненьке поле. Я бы в фалю загремела, Та водици мало; Зато гладке личко мое Чисте, як чюркало. Були тучи, дощи, громы, Воды забренели; Щож!..Подрыли береженьки, И воду сколотили. Лучче плысти по тихоньки, Та певненьким ходом; Оминати островоньки, Каменье й колоды. Так поплыну тихо, смирно, Без шуму, без горя; З личком чистым, незмученным Чей дойду до моря! Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847, с.119-120 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки. Слово о повинностех подданых - Рещехомь iеще словы тоiе назпаменте абыхомь не iедiны одо тiе слове не оутратете - Слово о повинностех подданых (перед прочими чина священнического) ко Царю и Отечеству, голошене перед достойными Настоятелями и честными Гостями, до питомцев греч. кат. Семинарии у Львове дня 9. Листопадня 1839 года, Антонием Любич-Могильницким. Буле то другий раз (Покойный Отец Марк. Р. Шашкевич бул первый, который Слово к питомцем держал по руски 1834 года (см. Венок I. Часть.)) за нашой памяти, що молодый богословец так промовил отеческим языком перед лицем достойной Старшины до своих соучеников и сотрудников. - Тямлю тую памятную хвилю - все слухи напряжении кметовали сердечнии слова, притомнии понимали ясную науку из щирои груди родолюбця до молодых леторостей пронешенную, сердця их отверялися для принятия правд выложенных - бо промовил из сердця руского до сердец руских. Многии из читателев дознали сами того чувства, знакома им буде тая хвиля вдыхновения, яку учинило тое слово; - але далеко больше из непритомных ради бы хоть перечитати слова так важнии, хоть из письма одганути мысли и чувства слушателев. От же для обновления и пригаданья тои памятной хвили тым, котри еи раз учули, як и для того, що бы нечувшим подати о ней сяке таке выображение, гадаю дещо побеседовати о том Слове, и важнейшии местця выписати, що бы неяко головнейши повинности и правды там выложеннии хоть коротенько переказати, всякому в память втолковати, и до сердця приложити. Красомовец наш ясно розвинул понятие о Старшине и подвластных, покрепил свои слова историею и письмом святым, кинул колька смелых але правдивых почерков из давнои истории нашого Отечества - розклал просторонно в красных образах, як доля нашого народа одменилася за счастливого правления Австрийского, и выличил все ласки на нас высыпаннии. Одтак повернул на высокое и важное дело священнического чина, представил як до того стану годно приготовлятися, а збивши достаточно закоренелии передсуджения и блуды, научае нас на конец, як правой дорогою йти, що бы одповедно высокому намерению, и с пожитком и хоснем поверенного стада, блаженной цели своей доступити; особливо сильно и слушно представил конечную потребу учения и оброблюванья питомого материнского языка. З разу не смело, здается, приступав до речи своей, и вымовляеся, що дело трудне розпочинае, - бо, мовит, не промовляю до Вас языком од людей ученых обробленным и украшенным, але таким, який ся под убогов рольника стрехов, погордженный просвещенным светом переховуе - однакож чуеся в силе и каже - не есть не подобне, бо промовляю до Вас словами, котри суть найдорожший забыток, який нам любезнии отци наши лишили, котри взяти из уст братей наших, з грудей чувством верности и любви упоеных. - И видко, як ясно и гладко довел до конця започату речь; а що володее своим языком, що певно и смело выражался, наилучше покажеся из выписов, котрых не мало привести гадаю, абы чого доброго не опустити. Чувствуючи свое достойное становище, от так починае молодый вития: Честно и потешно ми есть, Высоко-почтении Настоятели, мужи светлии и всечестнии, и Вы достойнии Гостe любии, що нине перед лицем Вашим могу одкрыти чувствия мои, могу отворити уста мои. Нине, любимии Товарищи, зачинаю житье нове и счастливе, нине невымовной утехов и радостью груди мои оддыхают, коли ми счастье послужило промовити до Вас о высоком намерению, для котрого 'сьмо ся в cиe доброчинне заложение сгромадили, до котрого ся в нем приспособляти и лагодити повинни 'сьмо; коли ми доля сприяла припомнути Вам святии повинности, яких од нас Церковь, Отечество и Император желае, коли могу поговорити с Вами о надеи, яку на нас люба родина и целый народ руский отечества Галичского покладае; але'ще 'мь далеко счастливший, коли промовляю до Вас тыми словами, котри 'сьмо из перси матерей наших высъсали, котрыми 'сьмо невиннии утехи лет детинных солодили, котрыми нас старанный отец и любезна мати научали, як чоловеком добрым и счастливым, як Отечеству и людскому племени ужиточными зостати, котрыми на конец хвалу Божу маем одправляти, верным братиям нашим правды вечнии голосити, и их о повинностех ко Царю и Отечеству научати. - Тут розправляе о блудных и мыльных выображениях, яки сими часы ширются, и молодежь заражают ядом противным правому просвещению, упоминае стерегтися письм и говору тых голов загорелых; - дальше розкладае понятие власти и старшин из початку деяний племени человеческого, дае приклады и доводы из истории так священной як и мирской; выставляе несчастья и недоле, яки народы терпети мусят, коли схибнутся из дороги права и порядку вечного; показуе примеры а примеры не далекии - одтак упоминае сими словами: будьмо далекими од такого заслепления и злости, научимся из чужого несчастья бути мудрыми и осторожными…поступаймо честными следами памятных прадедов и праотцев наших, котри власти верховней неустанно були послушными и своим Князем и Царям (королям) завсе верно служили, хоть им не раз горька недоля докучала. - По том наказуе и утверджае в верностн к Отечеству и Царю, пригадуе и з легка приводит в память - долю Отечества нашого, а над все руского народа, яка 'му в переднейших веках товаришила -...Але не все, каже, нам доховала история, бо неприязный дух тамтых часов судил 'го негодным, абы хоть поминку о нем учинити; однак правда укрытися не може, и так як золото привалене грузею, красоты и цены своеи не тратить, а повержене в огень все пожерающий, 'ще чистейше и яснейше выходит: так тота правда не загибла в темности веков давнейших, и чим больше старанося следы ей затерти, тым голоснейше до нас теперь промовляе. Бо так як тело людске по тяжкей хоробе долго еще на собе носит знаки своей немочи; як по сильней бури, по граде або тучи убитый колос и трава до горы поднестися не може: так тоти многии розвалины колись крепких городов, так розличнии грузы колись цвитущих мест и сел, котрии теперь землю Галицкую так густо покрывают, голосно до нас промовляют, що на них колись несчастна доля тяжила. Але 'ще не все, если ся приближимо до нашого простого народу; если схочемо познати его способ, як мыслит и чуе, як тужит и думав; если подслухаемо, як з песней его неустанно промовляе туга и смуток: то задивуемся, що за велика суперечность межи тым всем и межи его теперешней долею показуеся? - ...Далей описавши стихом (Смотр, на с. 42 Згадка Старины) причину того, каже: Истинный образ многих бид и горькой недоли, якии род руский через колька веков трапили. Мало о них споминае история…розвалины заможных мест и городов поволокла густа мурава, так що не могут сведчити о своем знищенью и только часом ночный птах жалостну песнь на них заводит…не могут до нас промовити в полю могилы, бо их густый бурян покрывае, и только часом сивый орел на них усяде подумати над славою отцев наших, котрых там кости покрытии спочивают: але жие память тых несчастных часов в жалостных Думках и поведенках нашого народа, и одбивается од матери на дочку, з батька на сына як найдорожша часть маетку, яку им зоставити могут. Ними оддыхают груди жвавого молодця в поли при роботе, при буйней чередe, в радости и смутку; ними подливае красна девиця любе свое зелье в городци; ними украшав свои роботы, ними coлодит свою надею, и свою тугу голосит. – Тут на конец приводит старця, котрый внукам своим розповедае о недолях и несчастьях народа в давных часах: одтак обертаеся до товарищев, яка счастлива доля теперь нас потешае, и мовит: Нетреба далеко сведоцтва шукати, бо маем 'го що день на местци перед очима: сведчит о том счастливость людей кождого стану, сведчит мирный спокой и пожадана доля, яка ровно в богатей палате и под низко стрехов гостит и пробувае. Видимо, як места повстают з давных розвалин, и новов красотов, богатством и порядком землю нашу приоздобляют и украшают; видимо, як добрым именем села процвитают…видимо, як ся ремесла, искуство и штуки множат и досконалят, як многие плоды промыслу свого уделяют нам для пожитку и выгоды. Але сего еще мало…суть иншии знаки счастнои доли, далеко дорожшии, як тото все, що 'сьмо выличили. Видимо, як сонце правдивого просвещения умного ясно и высоко подносится над Галицким небом, як лучами своими мраки и тьмы невидения и слепоты умной розганяе, и чисте светло правои мудрости на все части розширяе, так що мы, котри 'сьмо не давно в густей тьме невидения блудили, нине в ряду просвещенных народов европейских смело поличитися можемо. Дознаемо неустанно благих благодатей справедливости: що ровно гордый вельможа як и найнизший простачок тым доброчинным правам и уставам мусится поводовати - и т.д. - Але, каже дальше, найдорожша ласка, якою народ руский в нашем Отечестве так богато обдареный тешится, а поднесение церкви нашои до высоты достоинства, до чести и славы, якою ледви коли в инших часах моглася защитити. Видимо, як Сион руского роду славно и ясно верх свой в облаки подносит, и знамением креста святого детей своих зо всех сторон сгромаджае, абы в нем хвалу Вышнего сердцем и устами голосити; як венец Пастырей выкопанный з грузов и розвалин, де через многии веки приваленый вянул, свежим цветом голову достойнейшого Архипастыря венчае и украшае; як явно и безпечно шле Русин в свободных церквах молитвы свои перед престол Бога, и складае щирии приносы з доробку свого…слухае с пожитком духовным Священника, голосящего чисту правду Евангелия, в честнейшем ряду поставленного, як в веках переднейших. - Теперь (одзываеся), любезнии Братья! познавши тоти так розличнии благодати, спытаймося сами себе, спытаймо щоденного досведченья и истории, з котрого здрою они выплывают, де причина им и початок?...(с.1-10) Ант. Могильницкий. Слово о повинностях подданых (перед прочими чина священического) ко Царю и Отечеству, голошене перед достойными Настоятелями и честными Гостями, до питомцев греч. кат. Семинарии у Львове дня 9. Листопадня 1839 года Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847, 33с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_468.htm http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Венок русинам на обжинки. Слово о повинностех подданых - Рещехомь iеще словы тоiе назпаменте абыхомь не iедiны одо тiе слове не оутратете - Вас, братия, котрии добре мыслите и честно ся трудите, беру за сведков, що правду голошу - а Вы, котрии ся до того уроения почуваете, котрии мову отеческу занехаете, а що горше, можеся ей и встыдаете, пробачте и даруйте ми, що Вам скажу правду щиру - за правду гневатися не повинни 'сьмо: Будемо учити руский народ - а если не умеем с ним розмовитися! Будем 'то поправляти и до правды провадити - а если не знаем его вады и хибы! Будем его проводниками до благодеяния и счастливости - а не знаем одповести его языком, коли нас о дорогу пытае! То скажит ми, братия мили, на щожь придадутся нам нашии науки и мудрость? - коли низшая братия не змогут з них пожитку отримати. Будут нас мудрых и переученых так уважати, як скупого богача, котрый многии свои гроши замыкав до скрини або в землю закопуе, стереже их пильно, а сам при них з голоду млее и бедному кусень хлеба не уделит. - А теперь спытаймося, де тому вина и причина? - Правда, що в летах детинных перша наша розмова и наука одправлялася отеческим языком: aле оддалении од любимых родителей, одколи высшим наукам посвящаемо дни и труды нашии, уже нам мова материнска здается чужа и не годна, абы нею промовляти! Хапаемся не раз легкомысленно писем не потребных и шкодливых, шукаем там правды, де ей знайти не подобно, а замест солодкой патоки высысаем из них палящу трутизну. Тешат нас и бавлят плохии письма в языках заграничных, над котрыми стративши большую часть дорогого часу, котрый бы 'сьмо могли на що пожиточнейшого обернути; ледво напись якои книги прочитаемо и еи стороны поличимо, уже ся з них мудрыми величаемо, а набравши якогось дивного уроения од людей баламутных и нашему имени неприязных, живимся хлебом рускои земли и трудами братий наших, называемся учителями руского народу, а одрекаемся имени власного, и мовы отцев наших встыдаемся! Але коли встыдаемся свого языка, то встыдаемся и службы Божои, котру тым языком маемо одправляти, встыдаемся науки Христовои и тых, котрии нам беседуют и котри нас научили, встыдаемся родителей наших, встыдаемся родины и дружины нашои!… Но пробачте, що так смело Ганьблю Ваш вроенный встыд; Сердце ся з жалю розплыло На так марный дивогльед. Кождый народ, хотьбы дикий, Любит свой родимый край; Любит отцовски языки, Свою мову и звычай. Дикий, котрый в курней хате Долгу зиму сам седит, В слоте, в студени - на мате, В лесах и вертепах спит: Мильший ему край родимый, Мильший отцев тесный кут, Як богатый свет изменный, Де з золотых кубков пьют. Мильша емуа отцев мов, Як беседы глас чужий, Хоть убога в красни слова, Предце то забыток свой. Завези 'го до палаты, Най в золотом ложу спит; Завсе он до своей хаты, До лепянки затужит. Сам невдячный сын Бескидов Згордил свой любимый род, Жичит мовы од суседов, А до своей чуе встыд!.. Ледво письмо з за границе В нашу землю загостит; Як по воду до кирнице, Кождый до него спешит: И мудрости в нем шукае, А мудрости - ани след – Нема правды - он читае – Полный блудов дивогльед! \ Голову ним завертае, И невинность изказит; А свого ся одрекае, И чужого Бога чтит. Як мотыль с ветром играе Все крылами - и гуде, З пустых цветов мед сберае, Але меду не знайде! Так нам книги з верха красни Мудри, пожиточни все; В середине пусти басне, Нибы тело без души. Мы их предце выхваляем, Чуже красне - свое брыдь… Отцев мовы ся встыдаем?.. Ах, невдячный, гидный встыд!. Тадже руский язык милый Колись в чести красно цвел; Колись князе говорили, Нине власность простаков!.. Ним колись велики Цари Становили брань и мир; Ним колись светли бояре Оздобляли князей двор. Мы, невдячни их выродки, Допчем отцев честный дар, Не смакуе, хоть солодкий, Хоть легкий - то нам Татар. А коли нам чужи слова Так припали до смаку: Одречимся!..руска мова Най загине до знаку!.. Нове coбе имя даймо, Вже не Русин!..якесь инне… Але, братья, погадаймо, Що с языком племя гине! Може мовлю Вам за много? Нудит Вас мой простый стих: Я не мовлю ни що злого, Бо що правда, то не грех!.. Що правда, то не грех, любимии товариши! Правду говорити мушу, бо що сердце чуе, того уста замолчати не могут!..Не хочу я Вас моими словами одвести од учения языков чужих и заграничных, хорони Боже! оддаймо честь, кому честь приналежит! Суть з них де некотри краснии и пожиточнии; треба их учитися, если схочемо правдивого просвещения бути участниками; але, братья, погадаймо, не все золото, що ся светит; треба нам бути бачными и осторожными, абы 'сьмо , коли нас поверховно до правды повести обецяют, не впали в сети хитро на нас заставлении, як нам показало только смутных выпадков, котрых Вам не хочу споминати, бо знаю, що кождому доброму глубоко и смутно в сердце суть записани. Але, братья! робим так, як приповедка старых людей каже - абы була овця цела, и волк сытый -. Учимся чужой, а не занехаймо свою, хвалнм чужу, але не ганьбим свою, величаймося чужою, але не встыдаймося своей! - Для того не ленуймося приложити трудов до того, що нам правдиву честь, а верным Христовым пожиток принести може. Встыдаймося борше бути так плохомыслящими и небачными, абы 'сьмо без розваги и осторожности баламутствам и уроениям давали веры, абы 'сьмо на ослеп втручалися в пропасть безодню, котру под нами хитрии вороги копают, а по том ся з нашои погибели насмевают и поругаютъ! Стережимся, мовлю, писем безбожных и зводительных, так як стережемо ока в голове, як нас мати од огню стерегла. Стережимся, абы 'сьмо через плохость не причиняли ран до ран, болезнь до болезни в сердцю тых, котрии нас милуют и о нас стараются, абы 'сьмо не чернили честь и славу целого народу, абы 'сьмо смутком и жальом не наполняли груди честнейших и любимых Наставников наших, абы 'сьмо горкии слезы Отцям и Матерям нашим из очей не вытискали, абы 'сьмо их сиву голову не зганьбили и не зъогидили, та их перед часом до гробу не втрутили. Маймо Бога в сердце, маймо совесть (сумленье)! утекаймо уроения и блудов, а поступаймо дорогою простою и честною до светла, правды и повинности. Бо если так не учинимо, то знивечимо тым уроением все наши труды и заходы, спустошеют и змарнеют наши науки, неплодна зостане мудрость наша, не сполнится надея братий наших, - простого народу, яку на нас покладают, бо нам замкнении уста, котрыми маем правду голосити; бо нам руки завязании, котрыми им маем дорогу до счастливости показовати; не однесе з нас пожитку церковь святая, пропал той скарб, котрый нам поверила, в нас затриманый и затьмленный лучами своими народу не светит. Не познае народ повинностей своих к Царю и Отечеству, если 'му их зрозумело не выложимо, если 'му до сердця не промовимо, если ся в перед ненаучимо, так як он гадати и беседоватн. Любовь ко Царю и Отечеству будеся им здавати якийсь мертвый образ, не маючий в собе жадной побудки и принуки, если им не дамо зрозумети, що Отечество як родна мати тои любови е годне, що Царь, добрый и любимый Отец того Отечества, о нас як о власных детех стараеся и нас милуе. Верность буде им ся здавати якесь сонне привидение, котре нас доти забавляе, доки спимо; а скоро ся пробудимо, зараз изчезае; так тота верность доти им ся буде повинностью здавати, доки через ню самолюбство, власный пожиток и свои выгоды з могут заспокоити; а скоро тото все устане, и верность их застыгне; если не научим народ способом, яким поймити може, що тоту святу добродетель вера и совесть нам наказуе - Вдячность буде им ся здавати якийсь порожний голос, немаючий ваги и значения, если их не переконаемо, що охоче полнение всех уставов и приказов, що добровольне причинениеся до всех потреб, до робот и данин, якими помоч Отечеству принести можна, вдячностью называют. А так, любезнии братья, теперь познаймо, що тота на показ нибы мала и марна перешкода учинит нас нездольными одповести довольно нашому высокому намерению и призначению; що без докладной ведомости мовы нашего народа, его звычаев добрых, его хиб и уроений, негодно будемся именовати слугами Церкви, сынами Отечества, и поддаными любимого Царя нашего. - Кто з нас правый сын Отечества, кто ся до винограду Христового не втискае для марного дочесного пожитку; кто не вызнае лживыми устами, що Цареви есть верный; кто любит своих родителей и милу родину; кому вера свята, а чувства добродеяния не выкоренил из души своей: того нине перед лицем Бога, и образом Милостивейшего Царя нашего прошу и заклинаю, най собе нине постановит тою правою дорогою поступати, тым легким способом лагодитися годно до высокого стану своего! Най не лякаеся трудов мозольных там, де мерно уживши сил своих може статися правдиво ужиточным Отечеству и Царю своему; най не дасться одстрашитн насмеванием и поруганием безъумных и невдячных выродков од свого честного намерения. А если котрый из нас, що также жалостно постерегати даеться, утратил все чувство правды, одрекся истины, замкнул сердце свое на голос веры святой, на возвание совести, на потребу братей своих: най ся з моих приятельских слов насмевае и поругае, най шукае мудрости и просвещения в марностях и баснях; борше мы ся дочекаемо, що он в своем зарозумлению и уроению, в cвоей слепоте и злости, стягне на себе погарду, нечесть и ненависть у людей, проклятие од братей своих, отвержение од Бога, неславу од Отечества, и негодность назватися подданым Милостивейшего Императора: - а нижелн нас переконае, що неправду голосимо, що ся баламутством поводуемо. Тешно ся, братья, що еще можемо старанием и трудами нашими подвигнути честь и славу роду нашего, що можем верностью и послушенством нашим затерти следы той огидной змазы, котру де некотри безъумнии и невдячнии выродки имени и племени рускому перед лицем целого Отечества и Милостивейшого Царя нашого стягнули. Тешмо ся, мовлю, и не тратьмо надеи, бо Он милостивый и предобрый пробачит нашим хибам, одпустит нашу вину, як любезный отец детем своим, если в них изменение воли и склонность до поправы постерегае. Нехай сердця нашии чистым чувством любви, верности и послушенства к Отцю Отечества неизменно палают, а що сердце чуе, що уста голосят, нехай ся делами честными объявляе! He трудно нам прийде показатн нашу любовь, верность и послушенство, если повинности нашии хоть бы тяжкии и прикрии з щирой воли, з доброй охоты будем исполняти, а тогды помножимо и укрепимо счастливость власну, и потешну долю порученного нам стада верного; а память нашу еще познейшии поколенья будут вдячие споминати и имя наше благословити! (c.21-33) Ант. Могильницкий. Слово о повинностях подданых (перед прочими чина священического) ко Царю и Отечеству, голошене перед достойными Настоятелями и честными Гостями, до питомцев греч. кат. Семинарии у Львове дня 9. Листопадня 1839 года. 33с. Венок Русинам на обжинки уплел Иван Б.Ф. Головацкий. Часть вторая. У Ведни, черенками оо. Мехитаристов, 1847 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_468.htm http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_467.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) Мое мировоззрение Всю жизнь меня озаряла идея великого национально-культурного триединства: русского, славянского и евразийского. Сперва вкратце определю сущность каждой из составных частей этой идеологической триады, а затем изложу свои заметные мысли более подробно. Русский народ является главой, средоточием и защитником всего Славянского мира. Только Русь сможет объединить и освободить раздробленное и порабощенное Славянство. Чтобы объединить Славян, русскому народу надо быть самому единым и сильным. Отсюду проистекает необходимость поддержания и дальнейшего развития общерусского единства, этого залога не только успеха в международных отношениях, но и правильное, здоровое внутреннее развитие всей Руси. Славянские народы тратят больше сил на борьбу за свое национальное существование, чем на культурное творчество. Взаимные славянские распри и иноземное владычество – два вида зла, которые не дают возможности Славянству занять подобающее место в истории человечества. Если Славяне культурно объединятся, а этому никто и ничто мешать не может, то идейно спаянная наша общеславянская родина Славия будет нести всему миру мир и откроет славянский период во всемирной истории. Ради собственного сохранения в тяжелой борьбе с иноземцами, уже уничтожившими полабско-поморских Славян, что должно служить для нас постоянным предостерегающим напоминанием, ради достойного существования, наконец, во имя великих задач славянского племени в развитии всего человечества необходимо всеславянское объединение. Распространение русского языка, с его богатейшей изящной словесностью и крупнейшими достижениями в области науки, среди всех славянских народов – первый шаг к такому объединению. В XX веке уже никто не станет оспаривать тот факт, что русский литературный язык имеет не только общерусское, но и всеславянское и мировое значение . Славянство, во главе с Россией, более тысячи лет живет на своей исторической территории. Славия занимает огромное пространство в Евразии, т.е. в Европе и Азии. Славия – это не только часть европейско-азиатского материка, но и географический центр и культурное сердце Евразии. Другими словами, Евразия есть Славия по преимуществу потому, что здесь скрещиваются влияния Востока и Запада и перерабатываются в своеобразную культуру, носителем которой из всех Славян в первую очередь является глубоко самобытный русский народ. Если в широком географическом значении слова Евразией именуется Европа и Азия, взятые вместе, то в тесном культурном смысле под Евразией надо понимать именно срединную часть нашего европейского материка, занимаемую русско-славянским миром. В дальнейшем изложении я везде буду пользоваться словом Евразия в узком культурном его значении, противоставляя ему на Западе мир романо-германский, а на Востоке такие самодовлеющие страны, как Индия, Китай и Япония. Таким образом, Славянство, подобие византийского двуглавому орлу, одной головой смотрит на Запад, другой – на Восток. И на западном и на восточном рубеже Славии, удаленные друг от друга более чем на десять тысяч верст, идет упорная национальная, культурная и особенно экономическая борьба с соседями. Если на Западе Славянству опасен пангерманизм прежде всего в качественном отношении, хотя численно Славяне преобладают над немцами, но уступают им в сплоченности, выдержке, планомерности и точности, то на Востоке панмонголизм желтой расы подавляет Славян, в данном случае русский народ, своим количеством. Поставленные между европейским молотом и азиатской наковальней, Славянство должно напрячь все свои силы, чтобы устоять перед грозной опасностью. В благополучном, даже победоносном исходе этой борьбы Славянства с пангерманизмом и панмонголизмом видную роль играет участие на стороне России и вообще Славян целого рода неславянских народностей, занимающих пограничные, переходные в этнографическом отношении, области и целые страны. На юго-западной окраине Славии, между славянским и романо-германским миром, расположены греки, албанцы, мадьяры, румыны, литовцы, латыши, эсты и финны. Общая численность их равняется, вероятно, населению Франции без колоний. Эти народности необходимо втянуть в русло общеславянского культурного и национально-освободительного движения, чтобы они, в момент грозного поединка Германства со Славянством выступили на стороне Славии. Здесь я должен подчеркнуть свою мысль: эти, так сказать, полу-славяне (литовцы и латыши, по своему историческому прошлому, лето-славяне. Финны и эсты, по политической принадлежности, связаны с Россией. Мадьяры, румыны и особенно греки – по культурному развитию, приближаются к России) не должны смешивать своей культурной общности с миром славянским с идеей политического их включения в состав современной России или будущей Славии. Нет, эти полу-славяне пусть не боятся стать просто подданными России или Славии, потому что они могут быть только равноправными и свободными гражданами Евразии, в состав которой войдут русский и все славянские народы. Всех должна воодушевить идея евразийства: олицетворения разнообразий в гармонии, сложного единства, многокрасочной однокультурности, совокупных усилий для достижения общего идеала, т.е. мира всего мира, и внесения своего евразийского вклада в духовную сокровищницу человечества, при сохранении частных, местных и национальных средств и способов материального труда и духовного творчества. Некоторой аналогией будущего развития евразийской культуры может служить картина величественного расцвета эллинистической культуры в древности, но это лишь уподобление, потому что ни полного сходства на безусловное равенство тут быть не может. Различие между древностью и современностью почти во всех отношениях накладывает свой неизгладимый отпечаток на наши нынешние действия и дела давно минувших дней. Эллинистической культурный мир был прежде всего собран непродолжительное время воедино, благодаря победам Александра Македонского; евразийский мир должен быть объединен навсегда любовью во имя мирных целей развития и процветания входящих в состав Евразии народов. Затем, очагом культуры для эллинистического мира являлась небольшая и политически неустойчивая Эллада, и греки, подобно островку, в огромном море, тонули в географической обширном и многолюдном варварском мире, который стремились привязать к себе великими достижениями своей культуры. Ядром же Евразии явится многомилионный русский народ, создавший самое огромное в мире государство Россию, имеющую почти двести миллионов жителей. Русский народ вместе с другими славянами будет составлять огромное большинство населения Евразии, что придаст ей не только национальную устойчивость, но также и политическую и культурную мощь. Наконец, полу-славянские народности не смогут остаться нейтральными в борьбе Славянства с германо-романским Западом, потому что расправа возгорится как раз на их территории. По своей малочисленности эти народности не будут также в состоянии образовать свои вполне независимые национальные государства, например, - независимая Албания - явится просто игрушкой в руках дипломатов великих держав. На восточной окраине Славии, между Индией, Китаем и Японией, вобравшим в себя около половины всего населения земного шара, и Россией также лежит переходная полоса областей и стран, стремящихся отстаивать свое национальное существование от поглощения стихий Великой Азии и видящих своего естественного союзника и защитника в лице России. Это прежде всего злочастная Корея, много претерпевшая от Китайского владычества и затем подпавшая под японское иго. Все надежды корейцев обращены на русский народ, и они с радостью войдут в состав Евразии, потому что это освободит их от рабства и превратит их в свободных граждан. Далее, подвигаясь с востока на запад, мы видим манчжур – народность тунгусского происхождения, которая у себя на родине, в Манчжурии, подвергается полному национальному обезличению вследствие усиленной китайской колонизации. Эта же китайская колонизация угрожает Монголии, так как у монгольских кочевников-скотоводов отнимаются пастбища для превращения их в пашни китайских переселенцев. Как только, в 1911 году вспыхнула Китайская революция, то Монголия поспешила объявить себя независимой, в надежде на поддержку России. Восточный Туркестан, хотя и принадлежит Китаю, но постоянно поднимает восстания против Китайского владычества и мечтает объединиться с русским и западным Туркестаном. Тибет, замкнувшийся от всего мира, опять таки намеревался в 1911 году отделится от Китая и, боясь попасть из огня в полымя, т.е. сменить Китайское владычество на английское, ждал помощи от России. Наконец, Афганистан ненавидит англичан, которым дважды устраивал резню, никогда не примирится с отторжением восточных областей в пользу Индии и закупоркой выхода к Индийскому океану, путем создания английскими политиками преграды в виде Белуджистана. Жизненные интересы Афганистана, подсказывают ему мысль о необходимости самого тесного единения с Россией, для которой он является единственно удобными воротами в Индию. Итак, на восточной окраине России наберется, вероятно, теже 40, а с Персией 50 миллионов населения, изнывающего в неволе, нищете и невежестве, не верящего в час своего освобождения, которое принесет ему русский народ. Эти 50 миллионов человек составят преданных граждан Евразии и явятся стойкими защитниками ее восточных границ от натиска – желтой опасности -. В противоположность народам западной переходной полосы полуславян, для которых Евразия имеет то преимущество, что она по культуре им ближе, чем романо-германский Запад, народности восточной переходной полосы, войдя в состав Евразии, достигнут своего национального объединения, а именно: коренные манчжуры сольются с тунгусами северо-восточной Сибири, объединятся киргизы восточного и западного Туркестана; таджики и узбеки Афганистана соединяться со своими единоплеменниками средне-азиатских владений России. Путем же расширения и усиления прежних и создания новых казачьих войск будут достигнуты этнографические переходы от русской народности к туземным племенам Казак как раз и представляет собой тип своеобразного евразийца, в котором органично слились европейская тяга к культуре и азиатская удаль, с ее любовью к коню, как верному другу, степным просторам, подвижностью и жаждой боевых подвигов. Все это замечательно верно изобразил Л.Н. Толстой в своей замечательной повести Казаки. В общем итоге население западной и восточной переходных полос дает Евразии около ста миллионов человек. Основное же ядро составит Славянство, во главе с русским народом. Таким образом, общее количество жителей Евразии будет не менее 300 миллионов. Эта цифра сможет противопоставить как натискам Запада, так и вторжениям Востока и обеспечить одновременно мирное развитие Евразии на благо всего человечества. Чтобы закончить вводную часть очерка о моем мировоззрении, в нескольких словах коснусь еще вопроса о будущем культурных центров России, Славии и Евразии. По моему глубокому убеждению, русский, славянский и евразийскии центры – политические столицы не следует сливать в одном и том же географическом пункте. Культурным и государственным средоточием России, для страны, раскинувшейся на необъятном пространстве Европы и Азии и к тому же в течение тысячи лет своего существования неуклонно стремящейся стать твердою ногою на берегах незамерзающего моря, представляющего свободный выход на простор мировых путей сообщения, - может быть только Царьград. Отсюда русский народ получил православную веру и основы своей культуры, отсюда же заимствовал свой государственный герб. В тесном единении России и балканских Славян шла многовековая борьба с общим врагом, подчинившим своему игу культурные страны юго-восточной Европы. Географически Царьград расположен на рубеже Европы и Азии. Эти две части евразийского материка здесь соприкасаются, но не сливаются, как это мы видим на Урале. О Царьграде на Руси сложились прекрасные легенды (Москва – третий Рим, а четвертому не бывать. Повесть о белом клобуке. Олегов щит на вратах Царьграда. Золотые ворота в Царьграде и пр.), и борьба за Царьград составила тему многих дивных произведений русских поэтов (А.С. Пушкин, А.К. Толстой, и особенно Ф.И. Тютчев в стихах Рассвет; Русская география; Не гул молвы прошел в народе; Тогда лишь в полном торжестве; Уж третий год беснуются языки; На графа Несельроде. Рефреном этих стихов является строфа: Венца и скиптра Византии Вам не удастся нас лишить, Всемирную судьбу России - Нет! Вам ее не запрудить!.. Федор Тютчев. Пророчество Не гул молвы прошел в народе, Весть родилась не в нашем роде - То древний глас, то свыше глас: Четвертый век уж на исходе, - Свершится он - и грянет час! И своды древние Софии, В возобновленной Византии, Вновь осенят Христов алтарь -. Пади пред ним, о царь России, - И встань - как всеславянский царь! Федор Тютчев. Уж третий год беснуются языки (1850) Уж третий год беснуются языки, Вот и весна - и с каждою весной, Как в стае диких птиц перед грозой, Тревожней шум, разноголосней крики. В раздумье тяжком князи и владыки И держат вожжи трепетной рукой, Подавлен ум зловещею тоской - Мечты людей, как сны больного, дики. Но с нами бог! Сорвавшися со дна, Вдруг, одурев, полна грозы и мрака, Стремглав на нас рванулась глубина, - Но твоего не помутила зрака!.. Ветр свирепел. Но...Да не будет тако! - Ты рек, - и вспять отхлынула волна. Если Петроград - окно в Европу, то Царьград – дверь России в широкий мир. Имея ключи от этой двери в своих руках, Россия может быть уверенной в полной безопасности всего Черноморского побережья. Черное море превратится в Русское море, как именовалось встарь, не только по названию, но и по политическому значению. Это море, подобно Каспийскому, станет фактически водным бассейном России, сделается как бы огромным русским озером. На все лицемерные мероприятия европейской дипломатии, направленные к гальванизации живого трупа на берегах Босфора, к спасению – больного человека -, к интернационализации и нетралицации единственного в своем роде и действительно царственного города, как воздух и хлеб необходимого русскому народу, - каждый национально мыслящий русский человек должен иметь один лишь ответ: Царьград и проливы должны принадлежать России и только России! Царьград – будущая столица Русского государства, идеальное средоточие русского единства, центр всесторонней деятельности велико - мало и белоруссов на благо одного монолитного, мощного и великого русского народа. Столицей же объединенного Славянства должен быть такой город, который расположен в этнографическом центре славянского мира. Взглянув на карту родственных современных славянских народов, сразу замечаем, что почти все они расположились на север и юг от Дуная. Русские примыкают к Дунаю в двух местах: в Бессарабии и у Тиссы на Закарпатской Руси, словаки – на пространстве от Братиславы до Вацова; чехи, если не сплошной массой, но отдельными своими населениями, соприкасаются с Дунаем; славенцы, хорваты, сербы и болгары в полном смысле слова – дунайские народы, только поляки не сидят на Дунае, но все же живут поблизости от него. Таким образом, с полным правом можно считать Дунай всеславянской рекой. Вбитый по Дунаю немецко-мадьярско-румынский клин до некоторой степени разобщил в географическом и этнографическом отношениях восточное, западное и южное славянство. Но эта историческая несправедливость будет со временем исправлена путем заселения славянской народной стихии на исконной славянской реке. Здесь на Дунае и должна быть столица Славии – Братислава, населенная представителями всех славянских народов и представляющая в миниатюре как-бы всю Славянскую державу. В городе Славии должно быть осуществлено не только в теории, но и на практике, всеславянское братство, добрососедское сожительство всех разновидностей славянских племен на сравнительно небольшом куске земли, превращенных усилиями славянских деятелей в живой этнографический музей, в жизненную школу славяноведения. Величественный град Славии должен быть вольным городом, одинаково нейтральным для всех ветвей Славянства, должен быть местопребыванием всеславянского правительства, т.е. того совета старейшин, которому будет принадлежать высший моральный авторитет во всех важнейших вопросах славянской жизни. Столица Славии должна быть построена совместными усилиями всех славянских народов в Карпато-дунайских землях, где протекала проповедь славянских первоучителей, святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, которые положили основы культурного развития славянского мира. Здесь возрождению Славянства и создает свой новый народно-государственный центр, украшенный собором в честь этих первых по времени славистов. Наконец, объединенная Евразия должна иметь свою столицу, сооруженную в центре евразийского мира, посреди между Ледовитым и Индийским океаном, между Чешским лесом и тихоокеанским побережьем России, где-то в пределах Урала. Находясь в точке пересечения этих двух линий, новый город Евразийства явится узловым пунктом и перекрестком великих путей, по которым будет направляться товарообмен между Западом и Востоком, Севером и Югом, что придает экономическую, культурную и политическую мощь этой великой и могучей державы. Равно удаленный от всех пограничных районов и совершенно безопасный в отношении вражеского нашествия в случае войны Евразийск явится идеальным местом для хранения всех духовных и материальных ценностей евразийского мира. Здесь должны находиться не только золотой запас государства и монетный двор, но и все важнейшие архивы, книгохранилища, собрания редких рукописей и картин, имеющих мировое значение. Здесь же должна быть поставленная на недосягаемую высоту академия культуры, как могучий светоч науки, искусства и философской мысли, приводящий в стройную систему все многообразные элементы и составляющий в своей совокупности одно целое. Таковы основные положения и сущность национально-культурной триады. После этого краткого Введения перехожу к изложению своих заветных мыслей, по каждому вопросу в отдельности, в более обстоятельном виде...(с.19-27) Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_462.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955 Исследователь галицкой старины В.Д. Залозецкий в начале своей литературной деятельности и не думал заниматься историческими вопросами. Увлекшись, однако, стариной, он потонул в ней с головой. В продолжении 30 лет он копался в летописях, былинах, прологах, изборниках, словах и был, несомненно, рядом с А.С. Петрушевичем, одним из лучших знатоков галицких древностей, которые он изучил гораздо глубже и основательнее Ивана Франко. Когда повесть последнего – Захар Беркут (1883) – незначительные отрывки 13 столетия, то исторические повести В.Д. Залозецкого, как Звонимира, Ростислав, Евфимия Володаревна, Половецкая моленица и очерки, посвященные Слову о полку Игореве - отличаются глубоким проникновением в изгибы жизни древнего Галича. Он глубоко вникает, как сам выражается, в половецкую эру русской истории. Как ни один из галицких писателей, В.Д. Залозецкий широко отобразил эпоху Ростиславичей: Ростислава Владимировича, внука Ярослава Мудрого, первого Рюриковича в Перемышле, Володаря Ростиславовича и его дочь Евфимию, Владимира Володаревича, ловкого, предприимчивого князя, перенесшего столицу из Перемышля в Галич, Ярослава Владимировича, прозванного за свою образованность Осмомыслом. В.Д. Залозецкий показал, что Ярослав Владимирович, считавшийся сильным и могущественным у соседей, был бессилен у себя дома, ввиду крамольных бояр, которые ограничивали его власть и вмешивались не только в управление, не только государственными делами, но и в семейную его жизнь. Сделавшись крупными земледельцами и можными богачами, они не брезгали средствами для достижения своих целей. - Кто из галичан не полюбуется картиной древнего Галича? Шумит Галич-град своею русскою жизнью. Охватило его русское поднебесье. На горах волнами роскошного света блестят на солнце золоченные главы церквей, пестреют крашенные крыши боярских домов, из старинных вертоградов поднимают груши, липы и черемухи свои зеленые, холодные ветви. Роящийся думами и быльями, шумит темен лес над главою Галича. Его ноги омывает широченная змея-река неугомонной струей, а по разветленным жилам города несется его дневной гул, играют звоны, шумит православный народ, трубят караульщики, бубнят скоморохи, бренчат звонкие гусли, оглашают бирючи злобу дня…К берегам Лавринова конца приплыли галеры. Мечут якоря в Днестр, бросают сходни на крутой берег, выгружают восточный товар, беркавцы с романиею, ящики с лимонами, мехи перцу и имберя, поволоки и бархат. Месемврийские купцы, проворные венеты открыли себе путь далекий и грозный от скал Днестра и половецких стрел. Громадная телега, покрытая рогожою, тарахтит на мосту через Днестр. Из под рогожи вылезает рыжий немец в шлейфгаубе и чулках. Роится по улицам Галича пестрый и шумный народ: кто пеший, кто верхом, кто на монастырской двуколке (- Половецкая моленица). Значит, славен и богат был Галич. А вот картина княжеского двора: У князя Ярослава великое пирование, почестный стол. В огромной гридне до высших сводов первого этажа стояли три длинных белодубых стола, украшенные белою узорчатою камкою. У первого стола садились бояре, у второго нарочитые мужи и заморские купцы, у третьего – княжеские отроки, сыновья знаменитых боярских домов. Вдоль стен разместились на палатных брусах гусляры, седобородые, но здоровенные и румяные старцы. – Вдруг загремели трубы, загрохотали бубны. Тисовая дверь распахнулась, и в гридню вступил светлый лик мужей в разноцветных одеяниях, с золотыми оплечьями, с блестящими алмазами и рубинами на колпаках и мечах. Впереди шел Ярослав, человек среднего роста, с томными привлекательными глазами, с черною редкою бородою и бледным, но умным выражением лица. Под руку с ним шел Андроник, мужчина дородный, статный и румяный, с ясным и веселым взглядом очей. Дальше следовали епископ, князь Святополк Юрьевич, приживальщик галицкого двора и Владимир Ярославович, 14-летний юноша. Одной княжны не было –. Висячая над Галичем опасность, готовая разразится в бурю, изображена такими словами: Шумит Галич в своих боярских клетях. Безумствует чернь на городских игрищах. Грешат сильные его: поотнимали они у нищих, против воли Спасителя, медвяные реки, молочные струи, хлебные закрома. Заливается Галич бренными житейскими волнами, но из этих волн выныряют также и высоко благолепные силы, улетают в тихие обители, умиляются и плачут над суровым человеческим роком –. И все же Галич пал. Не спасла его храбрая династия Романовичей. И с грустью отмечает В.Д. Залозецкий: С падением Киева уже некому было отражать от русских границ половцев, а тем более углубляться в их степи. Горожане плакали на пожарищах своих домов, иноки проклинали по уцелевшим еще церквам память княжеских святотатов, храбрый, но недальновидный Мстислав скончался от стыда и унижения совести, а русские ратники лишились знаменитого воеводы -. - Чего стоили свирепому, но мужественному Роману Мстиславичу его усилия, утвердится на Галицком престоле. Герой, какого Русь ни прежде, ни потом не имела, только строптивому нраву галицких бояр, омрачил пятном тирана свое блестящее имя. Он усмирял галицких мух в крови и железе, но меду ни он, ни его наследники не кушали. Только благодаря своим высоким качествам и необыкновенному братолюбию, а наконец, еще благодаря обуху Батыя, громившего одинаково как князей, так и бояр, Данило и Василько Романович, по крайней мере, могли умереть с державным скипетром в руках с честью правых владетелей -. - А что уже говорить о их приемниках? Русское имя столь унизилось, земля до того расстроилась, что уже не могли ей далее не вредить боярские крамолы, ни спасти ее доблесть правителей. Различные Львы, Юрии и Андреи входили на галицко-владимирский престол и нисходили с него единственно для того, чтобы исполнить династическую формальность -. - Позор татарского ига, а позднее еще и литовского, покрыл милостивой пеленой и распущенность бояр и бессилие правителей. Когда же в лесных просеках весной памятного года 1340 раздался топот копыт дружины Казимира, эхо это могло показаться галицким боярам не та опасным. Русский народ терял, конечно, достояние предков, но боярская власть, унизившая себя прежними злодеяниями, могла только порадоваться восходу новой зари, надвигающейся с Запада в золотых лучах шляхетских вольностей (- Половецкая моленица). В.Д. Залозецкий несколько кратно осудил захват русской земли Каземиром, которая, оторванная от родного пня, в польской неволе теряла свое национальное лицо и достояние. Мартиролог, итог претерпенных страданий Галицкой Руси за период владычества польских феодалов и ксендзов, вместе с евреями, не поддается описанию. При развале Королевской Польши (1772) она еле дышала. Не изменился к лучшему национальный, социальный и экономический лад Галицкой Руси после захвата ее Австрией. Прославленная нашими предками – свобода – (1848) положила на галицко-русское крестьянство бремя выкупа земли за отмену панщины, при чем польское помещичье землевладение было полностью сохранено. В руках помещиков осталось 44.4% земли и 91% леса. Крестьянству достались маленькие наделы, без леса и пастбища. Беднота вынуждена была наниматься на кабальных условиях к помещикам на работу, в поисках хлеба бросать родные гнезда. Картина опустошения и нищеты столицы Галицкого княжества произвела на В.Д. Залозецкого удручающее впечатление: Намедни я решился поехать в это сонное тридевятое царство и видел этот город (Галич). На нем лежит серый пустынный саван. Жители его движутся еще как-то насилу в изорванных тулупах, поют даже, пьют и пляшут, но жизни идеальная чаша с высокими запросами духа и быта, лежит на их гноинцах в черепьях (- Заколдованный город)…(с.175-178) В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955. 190с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_464.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Даждьбог Хорс Се бо ДаБо створящ нам овЪ i це яково же iесте СвЪт Зоре намЪ сяще i во Тоiя безоднi повЪсi ДажьБо Земе наше абi Тая удьржена бя тако Се дуще ПраЩурi соуте А Тi свЪтi зорЪма намо од Iру Дощ.1 *** О книге В.Д. Залозецкий: Даждьбог Хорс, Лада Мокошь, Световит. Прикарпатская Русь. Львов. 1911 Даждьбог и Хорс упоминаются в Слове о полку Игореве. Даждьбог, податель всех благ, был праздничным и более всех уважаемым владыкой души славянина-язычника. Это бог Солнца. Поэтому Славяне никогда не сводили глаз с неба. Владычество Даждьбога примирило его с природой, и это божество пользовалось у него даже большим уважением, чем Перун. Русины или русичи считались даждьбожьими внуками. Поговорка – Даст Бог – жива в русском народе по сегодняшний день. Даждьбог, вероятно, эпитет Хорса. Хорс тождественен Даждьбогу. Это двойное имя должно обозначать олицетворение солнца летом - Даждьбога и солнца зимой - Хорса. Божества Лада и Мокошь равно же тождественны. Лада - богиня непочатой земли, невеста, а Мокошь - богиня плодородия земли. Лада-Мокошь, как жена Даждьбога-Хорса, стала покровительницей любви, брака и веселия на земле. В.Д. Залоцезкий много внимания посвятил Збручевскому истукану, найденному в 1848г. Как А.С. Петрушевич, он считает его изображение Хорса-Даждьбога, а не руянского Световита (Модель этого истукана находится в Львовском историческом музее) - В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955. c.141 …Коснемся сперва иерархического положения Даждьбога в Пантеоне, сохраненном Нестором по Лаврентьевской летоп.: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ и Хърса Даждьбога и Стрибога и Симаръгла и Мокошь… Их этой древней солнцевой веры наших языческих предков проистекает по нашему мнению, та замечательная гармония между природою и душою русского человека, которую отрицать нельзя. Из этой гармонии можно дальше вывесть заключение, что помимо того, что в языческом пантеоне Нестора Перун стоит первый в ряду и помимо того, что такой знаток славянского мира, как А. Афанасьев, дает именно Перуну широкое применение к общественной и частной жизни язычника, все-же таки только Даждьбог, бог солнца, был, если уже не этим практическим, то, так сказать, праздничным и более всех уважаемым владыкою души нашего язычника. Материальное влияние солнца на человека есть вообще исключительное, но если к этому добавить еще и божеский авторитет, то могло понятие о солнце, как о чистом, непорочном и благодетельном светиле коснуться также и морального круга язычника. Наш народ был поклонником солнца вплоть до самого принятия Христовой веры и только на первых порах, смущаемый новизною веры и подстрекаемый кудесниками, он частью сопротивлялся, частью же скрывал свой языческий свет под личиною христианства. Но уже скоро после принятия Христовой веры проявил он могучее и стремительное рвение к новому свету, заметив, что его природная любовь к добру и истине не только удобно применима к новой науке, но и получает под моральным освящением невидимого вседержителя Бога и воплощенного носителя всемирной любви и истины очень разумное и благотворное применение к жизни. Наш язычник был вообще благ и добр, но крайне темен. В пепле от жира и костей языческих треб застала христианская церковь блестящие, хоть крошечные искры божественного дара, кроткое сердце и смиренный ум у нашего солнцепоклонника, а приноровляясь вначале к его мировоззрению, обрядам и праздникам с материнской нежностью и одухотворяя его лучшие чувственные задатки, поставила она наконец Христа Бога престольным владыкой русской земли и сотворила мировую единицу призванную, быть может, обновить мир своим человеколюбием и широким умом. Наш народ стоял в продолжении всей своей истории под двойным солнцем, сначала под материальным, очеловеченным именем Даждьбога, потом под солнцем нетленной, немеркнущей правды; он потому почти никогда не сводил глаз с неба. Владычество Даждьбога примирило его с природой, царство вечной правды – с его собственной душою. До самого падения язычества держал Даждьбог свой мирный скипетр над русской землею и бог войны и грозы не мог воцариться при нем, несмотря на эволюционные попытки к ниспровержению прежнего иерархического строя богов, столь общих в язычестве. У наших язычников не было общенародного бога войны и меча, как например у скандинавского и германского народов; у нас был только официальный, казенный бог войны, грома и грозы, главный бог язычника еще, Владимира и его варяжских преторьянцев - Перун! …Идеальное старшинство Даждьбога над Перуном и симпатичное отношение язычников к нему сквозит впрочем и в молитвам славянской церкви, приноровляемых по понятным причинам к той ступени мировоззрения язычников, на каковой застала их христианская эра. В этих молитвах величается Иисус Христос солнцем правды, как бы в противовес вещественному солнцу - Даждьбогу, большие праздники которого - дни зимнего солнцестояния и весеннего равноденствия, прикрыла церковь христианскими праздниками Рождества и Воскресения Христова – Уважение, какое церковь этим заместительством оказала Даждьбогу, а не Перуну, свидетельствует о его первенствующем значении в языческом богопочитании. Перун был замещен, собственно закрыт св. Пр. Илиею…(с.4-8) Василий Дмитриевич Залозецкий. Даждьбог Хорс, Лада Мокошь, Световит. Львов. Прикарпатская Русь. 1911. 56с. http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_469.htm …Гарманн различает 4 эпохи в истории римского календаря. Первая из них связана преданием с именем первого римского царя Ромула. Римский год той древнейшей эпохи состоял из десяти месяцев. Год начинался с весны, с того времени, как начиналось чувствоваться духовение теплого западного ветра, Фавония (Favonius). Месяцы определялись путем непосредственного наблюдения фазы луны, и этот способ оставался в силе и в последующие века; но тем не менее десять месяцев древнейшего года имели свои имена и каждый заключал определенное число дней. Первый месяц назывался Martius, в честь древне-латинского бога, олицетворявшего собою производительную силу природы. Следующие три назывались: Aprilis от aperire (раскрывать), quod ver omnia aperit (Varro, I.I.6,33), - Maius - от имени богини Maia, Iunius - одного корня с именем Iuno, Iupiter. Остальные шесть месяцев назывались по месту, какое они занимали в году: Qvintilus, Sextilis, September, October, November, Desember - от qvinque, sex и т.д. Что до числа дней в месяце, то по отношению к древнейшему году существует некоторое разнгласие в предании. Известно, что в силу особого суеверного уважения Римлян к нечетным числам, они позднее не знали цифры 30, которая была в обычае у других народов, но предпочли числа 29 и 31. По одним свидетельствам этот закон существовал уже в календаре Ромула, по другим - он был введен Нумою; что же до года Ромула, то он имел 304 дня, которые были распределены между месяцами таким образом: четыпе - март, май, квинтилий (будущий июль) и октябрь имели по 31 дню, остальные шесть - по тридцати. …Итак, римский год в его древнейшем виде имел 304 дня. Но этот промежуток времени не соответствовал астрономическому году и с окончанием десятого месяца не начинала оживать природа, Фавоний не начинал будить ее от зимнего сна. По свидетельству Макробия, Римляне не разделяли на месяцы промежутки между концом десятого месяца и началом весны, не ждали ея прихода, чтобы опять начать считать время по месяцам. Подтверждение тому, что мы здесь имеем дело не с простым измышлением ученого, а что такое представление имело в своем основании факты, можно видеть в следующем религиозном обряде. Календы всех месяцев были посвящены Юноне, а потому в этот день совершалось ей жертвоприношение. В историческую эпоху в Риме, по свидетельству того же Макробия, это жертвоприношение имело место в календы всех двенадцати месяцев; но в общелатинском храме в Лауренте (Laurentum) его совершали только в календы десяти месяцев от марта до декабря. Отсюда можно заключить, что календы января и февраля некогда не считались праздниками, не существовали, стало быть и самые месяцы. Первобытный десятимесячный календарь стал подвергаться улучшениям с древнейших времен. Первую его реформу предание приписывает царю Нуме. Так прежде всего промежуток между концом десятого месяца и началом весны был разделен на два месяца Februarius и Ianuarius. Имя второго из них, одного корня с словом ianua, а также именем бога Ianus, толковалось уже древними как dux mensum, как месяц, начинающий год, и у древних писателей есть не мало мест, в которых определенно утверждается, что этот месяц получил, по установлению царя Нумы, первое место в ряду прочих. Первый из двух новых месяцев, Februarius, получил свое имя от слова Februum. Под этим термином разумелось в римском религиозном ритуале особое очистительное средство, находящее себе применение в поминальных обрядах. Римская поминальная неделя - Feralia - приходилась именно на этот месяц. В нем же имело место lustratio populi, очистительный обряд для примирения богов с народом. Этот характер февраля может служить указанием на то, что ему приличествовало последнее место в ряду месяцев года; и действительно, у древних писателей есть не мало свидетельств, в которых с полной определенностью утверждается, что два новые месяца были распределены таким образом: январь предшествовал марту, а февраль заканчивал собою год, т.е. следовал за декабрем. Так Овидий в своих Фастах говорит (II,47): Но да не пребываешь ты в неведении о древнем порядке: первым месяцем (года) был, как и теперь, месяц Януса. Тот, что за ним следует, был последним в древнем годе, и последним в ряду годичных празднеств было твое, о Термин (= 23 февраля). Ибо первый месяц есть месяц Януса как и дверь (ianua) есть начало; а тот, что посвящен Манам подземным и был последний. Впоследствии, как гласит предание, децемвиры привели во взаимную последовательность периоды времени, отстоящие друг от друга на продолжительный промежуток (эпоха децемвиров - 304 год города (450 до Р.Х.)) -. ...Безмесячный промежуток Ромулова года был исчислен в 57 дней, которые были разделены так, что на февраль приходилось 28, а на январь 29 дней... Юлиан Андреевич Кулаковский. Римский календарь http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_300.htm Се бо таiна влiка есе якожде i Сврг Перуно есе а СвентоВенд Тые Два есьва одържены о Сврзi а обаполы iа БiелоБг а ЦрнъБг сен пероутесе I Тоiе i Сврг држещете абые она Свнту не обыте пъврзещену По тоiе обасва Хърс Вльс Стрыб держетесе По за нь Вышень Леле Лiетiц Радогщ Колендо а Крышень I се о тва Удрзец Сывыi Яръ а ДажБо Се бо iны суте БiелоЯре Ладо Коупало СЪнiц Жiтнец ВЪнiц Зрнiц ОвсЪнiц Просiц Студец Ледiц а Лютец Дощ.11а,б http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_1.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Евфимия Володаревна Василий Залозецкий - выдающийся романист Галицкой Руси. Глубоко изучив старину своей родины, он воспроизвел ее прошлое в исторических романах: Звонимира (1883), тут показана картина языческого быта; Половецкая моленица (1891), относится ко времени кн. Ярослава Осмомысла; Евфимия Володаревна (1903), где прославлена дочь кн. Володаря и говорится о посягательствах Польши на Галицкую Русь. В.Р. Ваврик Краткий очерк галицко-русской письменности. Лувен, 1973. 80с. http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_673.htm Третья повесть Евфимья Володарьевна - воскрешает времена Перемышльского князя Володаря (1124-1145). В ней хорошо показаны польско-русские отношения в самом начале возникновения Перемышльского княжества, даны прекрасные описания древнерусских обрядов и суеверий Н.В. Водовозов. Русские писатели в австрийской Галиции (Краткий обзор). Вопросы русской литературы. М., 1976. с.91-309. УЗ МГПИ N405 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_271.htm Повесть Евфимия Володаревна отличается равно-же глубоким знанием древне-русского быта и мировоззрения. У князя Володаря Ростиславича (1134-1145) дочь Евфимия, проникнутая христианским учением, всецело посвящает себя переписыванием книг. За вырученные деньги она выкупает своих земляков из польского рабства. Как сознательная патриотка Русской земли, она отвергает предложение польского князя быть его женой и предпочитает пойти в монастырь. Кроме глубокого анализа русско-польских отношений на западной окраине Русской земли, повесть замечательна бытовыми особенностями. Чудно описана умычка русской девушки Марины польскими наездниками в Тучапах на Сяне. На красной горке собрался весь мир еще до восхода солнца. Долгий блестящий ряд девушек, сцепленных руками, стал лицом к восходящему Даждь-богу. Хороводница поклонилась ему с блюдом хлеба и крашенных яиц. За нею поклонилась вереница девушек. Марина расположила девушек на два хора. Началось ладкание: а мы просо сеяли, ой, дед ладо, сеяли В.Р. Ваврик. К 50-летию смерти В.Д. Залозецкого (литературная справка). Львов. 1965 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm Евфимия Володаревна. Рассказ из нашей старины. Беседа. Львов. 1895. Отдельное издание: Евфимия Володаревна. Львов. 1903. Полное собрание сочинений. В.Д. Залозецкого. Том II. Львов. 1908 ...Рассказ относится ко времени князя Володаря Ростиславовича. Его столица – Перемышль, жемчужина Червенских городов, исполняет роль крепости Руси против Польши и Угорщины, будучи расположенным на важном пути, идущем, вдоль Сяна и его притока Вигора, через - угорские ворота - на юг и на запад. На правом берегу Сяна красуется терем князя. Городской замок укреплен высокими каменными стенами... В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955 (Евфимия Володаревна с.78-83с.) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_464.htm Василий Д. Залозецкий. Евфимия Володаревна. Историческая повесть. Львов. 1903, Из типографии Ставропигийского Института. 261c. На берегу реки Сяна, недалеко Ярославля, как раз напротив села Тучан, состоявшего в то время из десятка крестьянских дворов, стоял каменный крест с русскою надписью: Тут в бою с Ляхами убит русский витязь, Федько Кармалага. Вечная ему память! Это было в 1121 году, в сентябре месяце. Солнце клонилось к закату, но от целоденной невыносимой жары небо приняло стеклянный вид. По мере западания солнца за лесы перемышльской земли синел небосклон, багровели легкие по небу разбросанные облака и блестящие воды Сяна поволакивались томною тенью. Западный ветер зашумел в луге и колыхал сухою лебедою. Над крестом шумели ольхи и каркали вороны. По при кресте шла дорога, изгибалась потом в лево на берег и спускалась вывозом в воду. По другую сторону Сяна виднелась чайка в притоке, а на берегу возвышалась земляная насыпь, накрытая от беды хворостом и дерниною. Редкий белесоватый дым сквозил из этой норы. Было очевидно, что в этой землянке жил перевозчик. Впрочем в этом углу было тихо и пустынно: ни людского голоса, ни мычания скота. Только изредка прокричали рыболовы и волны реки шумно гонялись друг за дружкой. Вдруг послышался топот конских копыт и перед крестом остановились два всадника. На уздах их тучных коней бренчали разные блестки, цепи и бубенчики из серебра и меди, а на чапраках виднелись гербы, вышитые разноцветными нитками. Это обстоятельство велело догадываться, что всадники происходили из той земли, где с давен-давна жили будто бы два рода людей простых… Василий Д. Залозецкий. Евфимия Володаревна. Историческая повесть http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_470.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Евфимия Володаревна Василий Залозецкий - выдающийся романист Галицкой Руси. Глубоко изучив старину своей родины, он воспроизвел ее прошлое в исторических романах: Звонимира (1883), тут показана картина языческого быта; Половецкая моленица (1891), относится ко времени кн. Ярослава Осмомысла; Евфимия Володаревна (1903), где прославлена дочь кн. Володаря и говорится о посягательствах Польши на Галицкую Русь. В.Р. Ваврик Краткий очерк галицко-русской письменности. Лувен, 1973. 80с. http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_673.htm Третья повесть Евфимья Володарьевна - воскрешает времена Перемышльского князя Володаря (1124-1145). В ней хорошо показаны польско-русские отношения в самом начале возникновения Перемышльского княжества, даны прекрасные описания древнерусских обрядов и суеверий Н.В. Водовозов. Русские писатели в австрийской Галиции (Краткий обзор). Вопросы русской литературы. М., 1976. с.91-309. УЗ МГПИ N405 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_271.htm Повесть Евфимия Володаревна отличается равно-же глубоким знанием древне-русского быта и мировоззрения. У князя Володаря Ростиславича (1134-1145) дочь Евфимия, проникнутая христианским учением, всецело посвящает себя переписыванием книг. За вырученные деньги она выкупает своих земляков из польского рабства. Как сознательная патриотка Русской земли, она отвергает предложение польского князя быть его женой и предпочитает пойти в монастырь. Кроме глубокого анализа русско-польских отношений на западной окраине Русской земли, повесть замечательна бытовыми особенностями. Чудно описана умычка русской девушки Марины польскими наездниками в Тучапах на Сяне. На красной горке собрался весь мир еще до восхода солнца. Долгий блестящий ряд девушек, сцепленных руками, стал лицом к восходящему Даждь-богу. Хороводница поклонилась ему с блюдом хлеба и крашенных яиц. За нею поклонилась вереница девушек. Марина расположила девушек на два хора. Началось ладкание: а мы просо сеяли, ой, дед ладо, сеяли В.Р. Ваврик. К 50-летию смерти В.Д. Залозецкого (литературная справка). Львов. 1965 http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm Евфимия Володаревна. Рассказ из нашей старины. Беседа. Львов. 1895. Отдельное издание: Евфимия Володаревна. Львов. 1903. Полное собрание сочинений. В.Д. Залозецкого. Том II. Львов. 1908 После смерти беспотомственного Рюрика Ростиславича (1115), Червонные города поделили Володарь и Василько-Ростиславичи. Первый завладел Перемышлем с Звенигородом, второй остался в Теребовле. Братья жили в полном согласии и часто приходили с помощью друг другу и вели солидарно одну политику, вплоть до своей смерти (1124). Рассказ относится ко времени князя Володаря Ростиславовича. Его столица - Перемышль, жемчужина Червенских городов, исполняет роль крепости Руси против Польши и Угорщины, будучи расположенным на важном пути, идущем, вдоль Сяна и его притока Вигора, через - угорские ворота - на юг и на запад. На правом берегу Сяна красуется терем князя. Городской замок укреплен высокими каменными стенами. Володарь Ростиславич изображен В.Д. Залозецким самыми привлекательными красками: Володарь среднего роста, но крепкий и плечистый. Русые волосы и такая же окладистая борода придавали его здоровому, полному и мужественному лицу очень приятный и светлый вид. Его голубые глаза смотрели на свет и на людей, как васильки из жита, тихо, умно и приветливо. Склад его широких, но мягких губ предвещал благородную и на все отзывчивую душу. Он держал себя важно, но свободно и самоуверенно -. Это вдумчивый правитель, пламенный патриот своей родины. У него сын Владимир и дочь Евфимия. Не мало времени и труда затратил писатель в поисках летописей и литературы, чтобы вывести обстоятельный облик княжны Евфимии Володаревны. Вокруг ее имени он создал чудесный образ древнего Перемышля, наидалее на запад выдвинутого заборала Русской земли, когда столкновение между русской и польской стихиями было только в зародыше. Последователи немецкой нетерпимости, польские завоеватели шли на восток с огнем и мечом, стараясь подчинить себе плодородную русскую почву. Каждая пядь Червонной Руси была полита обильной кровью ее защитников. На этом фоне построен исторический рассказ: На берегу реки Сяна, недалеко Ярославля, как раз напротив села Тучан, состоявшего в то время из десятка крестьянских дворов, стоял каменный крест с русскою надписью: Тут в бою с Ляхами убит русский витязь, Федько Кармалага. Вечная ему память! – По другую сторону Сяна колысалась в притоке чайка, легкая лодка. На берегу возвышалась насыпь, покрытая хворостом и дерниной. Это была землянка, в которой жил перевозчик с единственной своей дочерью Мариной, красавицей на всю околицу. Кроме того, девушка отличалась смелым характером и горячей любовью к родной земле. В ночь, когда старый перевозчик перевез через речку на русский берег двух знатных ратных ляхов, Марина имела зловещий сон: будто два гада выползли из леса, докатились до Перемышля и перепрыгнули в княжеский терем. Один гад ужалил князя Володаря Ростиславича, а второй - его дочь Евфимию. Сон встревожил девушку, до того, что она, ничего не говоря отцу, решила отправится в Перемышль и предостеречь князя о грозящей ему опасности. Словно ласточка она летела в столицу и встретила князя у замковых ворот, когда он вышел из церкви св. Иоанна Крестителя. Выслушав щебет девушки, князь приласкал ее, как родную дочь, наградил серебряной иконкой и отпустил домой с грамотой, в которой повелевал тучанскому перевозчику перевозить через Сян на русский берег из Польши только того, у кого будет княжеское разрешение. При тучанской переправе, имевшей важное стратегическое значение, образовалась пограничная застава, организаторами которой были ушедшие из польского плена русские ратники Горило и Гасило. У креста Федька Кармалаги они принесли клятву, до последнего издыхания своей жизни защищать русский рубеж против польских посягательств. Увидев Марину, Гасило полюбил ее всей душой. Девушка, однако, предпочла Горила, хотя ему этого не сказала. Поляки часто делали набеги на русскую землю и уводили в плен русских людей и обращали их в своих рабов или продавали жидам, как скот. Судьба не пощадила и Тучан. В праздник Красной горки, когда девушки совершали обряд ладканья, шайка вооруженных поляков нагрянула на девичий хоровод, и Марина очутилась в арканах. Напастники быстро скрылись в гуще леса. Горько заплакал перевозчик, когда услышал роковую весть. Ратники полка Федька Кармалаги, Горило и Гасило, по следам верного пса Могута, пустились вдогонку грабителей. Бой с ними не продолжался долго. Они бежали, бросив свою жертву. Марина поступила в полк, стала подругой-сестрой своих освободителей: как они она поняла цену свободы и с той поры жертвовала собой за счастье своей родины, за благополучие ее владыки Володаря Ростиславича, горячо заботившегося об укреплении, украшении и процветании всего своего удела. В столице Перемышле он построил великолепный храм в честь св. Иоанна Крестителя, воздвиг новый прекрасный кремль. Сосредоточив всю власть в своих руках, он сломил своеволие и буйство бояр, утвердил сильный закон, взял в защиту пахаря-смерда и на окраинах своей державы поставил надежные заставы. В культурных стремлениях князя Володаря Ростиславича была неутомимой пособницей его дочь Евфимия - сущий ангел во плоти. Тихий нрав, нежное личико, кроткие голубые глаза, золотистые кудри украшали ее. Во имя Христа она затворилась в притворе соборной церкви и дни и ночи проводила над точным воспроизводством священных книг. Когда ее ровесницы, при гулях и песнях скоморохов и колдунов развлекались играми, отгораживалась от смердов бобрами и куницами, она в жесткой власенице, с крестом на груди, при восковой свече, выводила разноцветные заставки, уставные ровные буквы на пергаменте, составляла из листов книгу и на вырученные за нее деньги выкупала невольников из польского плена. За цену евангелия Евфимия Володаревна вырвала из рук хищного торговца-жидовина отрока Владислава, поляка по происхождению. Она научила его читать, писать и переплетать книги. Достигши юношеского возраста, Владислав стал неравнодушен к красивой затворнице. Заметив это, Евфимия повелела ему не переступать больше порога ее келии. Отвергнутый себялюбец обиделся, затаил месть и бежал в Польшу, решив насильно похитить ее при удобном случае. Славу о красе Володаревны он поширил среди польских рыцарей, и сам великий князь Польши, Болеслав (Болеслав III Кривоустый, сын Владислава I Германа, исполнял верховную власть в Польше в 1102-1139 годах; его сын Владислав был князем Малой Польши, умер в 1159 году), захотел женить на ней своего сына Владислава. Пышно и шумно въехали польские послы в Перемышль. Володарь Ростиславич принял их с подобающим достоинством: у его престола стоял красивый, темно-русый, с умным и живым лицом, сын Владимир: по обеим сторонам престола сидели думные бояре и дьяки. Знатные гости приветствовали князя именем Болеслава и изложили цель своего приезда. Володарь Ростиславич отблагодарил за честь и сказал: Наречь благородную отрасль Пястов моим зятем я почел бы большой честью. Я ни к чему не приневоляю мою дочь. Вы же, услышав ее ответ, каков он ни будет, о моей дружеской искренности уверите подлинно моего брата Болеслава, великого князя Польши -. Распахнулась дверь. В палату вошел блестящий ряд женщин в богатых нарядах. Проще всех была одета Володаревна, но более обаятельной девицы в этом избранном хороводе юности, света и цвета не было. Отец представил ее послам и в кратких словах пояснил дочери причину их посещения. Тихим и чуть дрожащим голосом ответила Володаревна: Достойные и милые гости от белой Вислы! Прошу передать мой глубокий поклон и благодарность великому Князю Болеславу и брату Владиславу за то, что обратили свои взоры на меня. Не трудным будет найти невесту и супругу на царском немецком или королевском угорском дворах; но если они предпочли русскую княжну, то этим они сделали большую честь не только мне, но и моей земле. Эту милость сохраню навсегда в моей памяти, но я уже распорядилась моим сердцем: Я дала обет вступить в черницы и служить одному Богу. Желаю вашему отечеству счастья и славы, а вас, доблестных сынов его, да привет Бог здравых и невредимых в ваши милые домашние хоромы -. Неудачное сватовство закончил старый Ефремко, боян-певец, былиной о польском богатыре Болеславе храбром. Во время пиршества шлесский изгой Петр Властович, любимец князя Володаря, вошел в близкую приязнь с польскими послами. Знакомство изгоя было роковым для князя. Обласканный им Властович оказался предателем. Когда Володарь Ростиславич охотился в добромильских лесах, напала на него ватага польских рыцарей. Русские пограничники завязали с ними неравный бой. Горило, Марина и неотступный Могут были перебиты ляшскими всадниками, и князь Володарь Ростиславич очутился в их плену (Это случилось в 1122 году. Это событие отметил польский летописец Ян Длугош и биограф германского императора Оттона, говоря, что окуп за Володаря был так высок…), вместе с Гасилом. За освобождение князя Болеслав Кривоустный затребовал от князя Василька и княжича Владимирка 80 тысяч марок серебром. Помирились на 20-ти тысячах. Вся страна делала складчину; не только князья, бояре, богатые купцы, но и смерды давали все, что могли, на окуп. Не малую долю в требуемую сумму внесла Евфимия Володаревна, которая после мучительной борьбы с собой самой из-за Святибора, поморского княжича надела на себя косынку инокини под именем Евстраксии и усердно трудилась на благо родины в кельи монастыря. На повести В.Д. Залозецкого заметно отразилось влияние Гоголя, Загоскина и Алексея Толстого. Все его герои от князя Володаря Ростиславича до Горила, Гасила и доблестной Марины из Тучан, выведены им, как беззаветно храбрые богатыри святорусской земли. Хотя их могилы подмыл Сян, то всё же их слава не померкнет никогда, и ее не в состоянии унести самое бурное течение нового времени. Повесть приобретает особое значение в настоящее время, когда Перемышль - жемчужина Червонной Руси, находится во власти Польши. Волнующие мысли и вопросы В.Д. Залозецкого актуальны и сегодня. - Вся Русь жестоко обеднела. Да, она и теперь бедна, эта наша перемышльско-галицкая Русь! Она приговорена страшным роком не на себя работать. И не только ее труд и её кровь, но и мысли и чувства некоторых жалких её сынов распутно бегают от неё. Какая это роковая сила? Оплаканное ли незнание родовых начал, коварный ли обман, бедная ли неверная кровь, предопределение ли, или давних ошибок и грехов неотвратимые последствия, духа и плоти уморительная болезнь? Только мощная рука народного гения добудет от веков затерянный подлинно русский якорь - В.Р. Ваврик. Василий Дмитриевич Залозецкий. Львов. 1955 (Евфимия Володаревна с.78-83с.) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_464.htm Василий Д. Залозецкий. Евфимия Володаревна. Историческая повесть. Львов. 1903, Из типографии Ставропигийского Института. 261c. На берегу реки Сяна, недалеко Ярославля, как раз напротив села Тучан, состоявшего в то время из десятка крестьянских дворов, стоял каменный крест с русскою надписью: Тут в бою с Ляхами убит русский витязь, Федько Кармалага. Вечная ему память! Это было в 1121 году, в сентябре месяце. Солнце клонилось к закату, но от целоденной невыносимой жары небо приняло стеклянный вид. По мере западания солнца за лесы перемышльской земли синел небосклон, багровели легкие по небу разбросанные облака и блестящие воды Сяна поволакивались томною тенью. Западный ветер зашумел в луге и колыхал сухою лебедою. Над крестом шумели ольхи и каркали вороны. По при кресте шла дорога, изгибалась потом в лево на берег и спускалась вывозом в воду. По другую сторону Сяна виднелась чайка в притоке, а на берегу возвышалась земляная насыпь, накрытая от беды хворостом и дерниною. Редкий белесоватый дым сквозил из этой норы. Было очевидно, что в этой землянке жил перевозчик. Впрочем в этом углу было тихо и пустынно: ни людского голоса, ни мычания скота. Только изредка прокричали рыболовы и волны реки шумно гонялись друг за дружкой. Вдруг послышался топот конских копыт и перед крестом остановились два всадника. На уздах их тучных коней бренчали разные блестки, цепи и бубенчики из серебра и меди, а на чапраках виднелись гербы, вышитые разноцветными нитками. Это обстоятельство велело догадываться, что всадники происходили из той земли, где с давен-давна жили будто бы два рода людей простых… Василий Д. Залозецкий. Евфимия Володаревна. Историческая повесть http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_470.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) Русское единство Каждый национально сознательный русский человек должен непоколебимо стоять на почве общерусского единства, понимаемого в самом широком, всеобъемлющем значении свято близости сущность ученья нашей православной, греко-восточной, кирилло-мефодиевской церкви, отстаивать всюду и всегда свое народно-историческое русское имя, изучать и развивать общерусский литературный язык и созданную на нем замечательную изящную словесность, заботиться о повсеместном насаждении русских школ и всеобщей грамотности нашего народа, содействовать мирным завоеваниям науки и вообще русской культуры, наконец, побольше работать над собой в целях нравственного совершенствования, искоренения недостатков личной и общественной жизни, дабы наша многогрешная отчизна приблизилась к идеалу Святой Руси. Русский народ представляет собой сложное единство, образованное велико - мало и белорусами. Каждая из этих ветвей вносила свою лепту в создание общерусского литературного языка, литературы и культуры. Поэтому каждая часть единства русского народа должна и впредь хранить и развивать это великое общее достояние. Вследствие этого, всякие попытки к областному обособлению, к провинциальной замкнутости отдельных русских племен, нужно рассматривать как сектантскую нетерпимость, культурное изуверство, национальную близорукость, духовное самоубийство. Эту болезнь необходимо лечить! Великим объединяющим началом в жизни народа русского всегда являлась православная вера. Свет Христов просвещал всех. На заре русской истории почти единственными источниками образованности были церкви и монастыри. В годины тяжелые испытаний в жизни русской народности и государственности во время татарского ига и польско-мадьярского владычества, церковь являлась средоточием, опорой и хранительницей русского как религиозного, так и национального самосознания. В течение ряда столетий церкви и монастыри служили опорными пунктами заселения огромных пространств и приобщения их к благам общерусской культуры. В эпоху политического раздробления Руси, православная вера служила символом всенародного русского единства. Самая идея собирания русских земель была подсказана светской власти высшим представителем русского духовенства московским и всея Руси митрополитом Петром, галицким уроженцем. Когда объединилась Русь в великое и могучее государство, то только Прикарпатская Русь по какой-то горькой иронии судьбы осталась вне границ Русской державы. Враги русского народа прекрасно поняли ту истину, чтобы убить русский народный дух, надо прежде всего уничтожить его источник – православную церковь. Рим насильственным путем ввел унию в Галицкой и Закарпатской Руси, понимая под этой унией не соединение церквей, а подчинение православного населения папской власти и ее светскому союзнику: романо-германскому Западу. Народ неоднократно восставал против навязанной ему унии, оставался всегда в душе православным, а от униатского духовенства требовал, чтобы оно служило не Риму, а Руси. В Карпатской Руси духовенство, после ополячения и омадьярения дворянства и мещанства, явилось единственным образованным сословием, давшим из своей среды целый ряд выдающихся борцов за русскую культуру. Когда же Рим стремился как можно дальше отдалить униатов от православия, и с этой целью начал вводить всякие латинские новшества в Карпато-русских церквах, то это встретило самое упорное сопротивление среди духовенства и мирян. Поруганное в самых святых своих чувствах население отвергало это навязанное – соединение – и возвращалась в веру своих предков. Так в 1885 году перешел в православие просветитель Галицкой Руси, И.Г. Наумович. В XX веке в православие стали переходить целые села. Православное движение вызвало такой переполох среди австро-венгерского правительства, что оно затеяло огромные судебные процессы (Мармарош-сигетский процесс против свящ. Алексея Кабалюка и ста крестьян, и львовский процесс против журналиста С.Ю. Бендасюка и священников Игнатия Гудимы и Максима Сандовича), угрожая обвиняемым смертной казнью, как - государственным изменникам - в пользу России. Церковь всегда являлась на Руси величайшим организующим началом. Она не только хранила национальные заветы русского народа и его культурного богатства в монастырских библиотеках, но и поднимала народные массы на освободительную борьбу, против угнетателей иноземцев и иноверцев. Вся эпопея казацких войн велась под знаменем борьбы за православную веру и русскую народность. Дух православия крепил и освящал народное дело, давая ему силу и победу. Когда русский народ сам освободился и объединился (кроме Карпатской Руси), то эти же освободительные идеи он понес и к своим порабощенным братьям. За свободу единоверных и единокровных славян - таков был клич русского народа на протяжении ряда войн России с Турцией. Россия присоединила Грузию и освободила Грецию и Румынию, как единоверные страны. В освобождении Сербии и Болгарии идеи единоверия и единокровия совпали. Но России тяжело было примириться с Польшей, мало интересовалась чехами, словаками, славенцами и хорватами потому только, что они, несмотря на единокровие не являлись единоверными русскому народу. Вполне допустимо предположение, что и Карпататская Русь никогда не оказалась бы столь прибитой врагами и забытой Россией, если бы сумела в неприкосновенности сохранить православную веру. Уния с признанием главенства папы и затем лишены исторического имени принесли свои горькие плоды несчастной, по-истине, подъяремной Руси. В сознании народных масс России понятия русский и православный были всегда равнозначущи. Раз в Карпатах живут унияты-русины, следовательно, это не вполне родные братья, а лишь родственные славяне. В таком - русино-униатском - обличьи выставляли нас, карпато-русских, враги славянства перед Россией, где все названия местностей нашего исконно-русского края были списаны с немецких и польских карт и звучали чуждо для русского слуха. Но самое большое горе настало для Карпатской Руси, когда, помимо иноземных недругов, появились еще и свои, променявшие историческое имя Руси на неупотребляемое в Карпатах название: Украина. За чечевичную похлебку, полученную из мутных источников Вены и Берлина, за личные выгоды, дали отнять у себя русское имя новоявленные лжепредатели народа, объявившие унию – украинской верой. Задушенная чужими, преданная своими, обобранная и нищая Россия, понесшая поражение на полях Манчжурии и пережившая революцию 1905г., испытывала страшный упадок в материальном и моральном отношениях. Голос её в международных делах стал звучать слабее. Официальные - союзники и друзья - стремились урвать от России все, что только было возможно. Тогда русский народ вспомнил, что единственными его верными друзьями могут быть только единокровные братья в Карпатской Руси и прочие славяне: сербы, болгары, чехи. Славянская неделя в Петрограде и Славянский съезд в Праге (1908), на котором представители Державной и Подъяремной Руси объединились в одну русскую делегацию, подчеркнув тем самым национально-культурное единство русского народа, разделенного государственными границами, затем посещение русскими гостями Галицкой Руси, галицко-русская делегация на Гоголевских торжествах в Москве (1909) и наконец, Славянский съезд в Софии (1910). Все это послужило делу ознакомления широких кругов русского общества с жизнью Славянства вообще и русских в Карпатах в частности. При этом оказалось, что русское национальное самосознание, мерцавшее в России лишь слабым огоньком, в Карпатской Руси уже с 1848г. горело ярким пламенем. Этот русский дух в Карпатах сохранила и развила в мощное национальное самосознание тесная связь церкви с народом. В России много писалось от оторванности образованного общества от простого народа. Этой пропасти не существовало бы при условии объединения интеллигенции и всего остального народа под знаменем церкви, установленной Богом, не знающих сословных и иных подразделений и призывающей полное равенство за всеми своими членами. Церковь постоянно молится о мире всего мира, вносит умиротворение в жизнь истинно верующих во Христа и объединяет их для совершения добрых дел и исполнения великого подвига отдать душу свои за други своя. Россия приносила неисчерпаемые жертвы ради освобождения славян. Карпатская Русь же свято хранила дух русского национально-культурного единства, и терпела за это от своих врагов всевозможные гонения и притеснения, но боролась и уповала. Уповала в то, что придет конец ее страданиям, пробьет час освобождения, и она объединится навсегда с матерью Россией. Церковь учит любить Господа Бога и ближнего своего. Любить Творца и людей значит разумно жить и трудиться во славу Христа и для блага людей. Найвысший вид труда - это труд просвещенный. Простому народу нужна всеобщая грамотность, а интеллигенции - всестороняя образованность; национальной культуре нужна высоко-развитая наука. К сожалению, школьное дело на Руси, в России и в Прикарпатской Руси вызывает тревогу у каждого беспристрастного человека, близко принимающего в сердце вопросы русского просвещения. Прежде всего скажу о постановке образования в Прикарпатской Руси, в Галичине, Буковине и Закарпатье. Совершенно чудовищным является такое положение вещей, при котором почти 5 миллионов карпато-руссов не имеют ни одной школы с преподаванием на русском литературном языке; им приходится получать образование или на чужом языке (в Галичине преподавание ведется на немецком, польском и украинском языках, в Буковине на немецком, в Закарпатье на мадьярском, для переселенцев в Америке на английском языках) или же обучаться на местных наречиях. Иноязычная школа угрожает карпато-русской молодежи потерей ею своего русско-народного облика, а местные наречия, называемые - украинской мовой - не только не дают никаких прочных знаний, но и калечат учащихся, отравляя их душу ядом ненависти ко всем русскому, при чем отрицается исторически народное имя Русь, а тысячелетняя русская государственность изображается, как олицетворение натиска дикой Азии на культурную Европу. Все величайшие культурные достижения русского народа являются для учащихся украинской школы и педагогики лишними. Вместо образованных людей выходят недоучки, у которых недостаток знаний восполняется фразеологией, карьеризмом и выслуживанием перед австро-венгерскими властями. Карпатской Руси необходима низшая, средняя и высшая школа с преподаванием на русском языке. Австрийское правительство и его наймиты приходят в какой-то панический страх при одной лишь мысли об открытии таких школ в пределах Карпатской Руси, они отдают себе отчет в том, что русский язык, получив права гражданства в Дунайской империи, сразу же займет крупнейшее место во всей общественной жизни страны, станет не только органом общения между отдельными славянскими народностями, но и будет выдвинут в качестве второго государственного языка, Немецкая Австрия превратится в полу-славянскую державу, исчезнет пангерманизм, опустеют мазепинские школы. Тюремщики всегда больше всего бояться свободного слова. Свободный и могучий русский язык, несмотря на искусственные преграды, прокладывает себе путь всюду, и как бы Австрия его не запрещала и официально не признавала, он становится могучим рычагом общения славян. Мы, Карпато-россы, стояли, стоим и будем стоять на почве общерусского культурного развития. В ответ же на все запрещения и гонения пользоваться русским литературным языком в школе, суде, администрации, парламентской и общественной жизни, открыто скажем нашим врагам: Русь была до Австрии, останется и после нее! Самым возмутительным фактом в истории борьбы Карпатской Руси за права гражданства русского литературного языка является союз украинских шовинистов и жандармов без различия партий и австрийских тюремщиков. Мракобесы на парламентских и министерских креслах в ответ на все наши ясные, вполне определенные требования, обычно начинают разводить какую то чисто иезуитскую казуистику. Такая пошлая, лживая и гнусная политика наших гонителей свидетельствует лишь об одном: видимо, и для них стало уже ясно, что по существу, нечем нельзя возразить против признания прав гражданства за русским языком, но надо выиграть время, для чего и создаются разного рода отводы и оговорки. Мы платим подати, несем все повинности и требуем право пользоваться во всех областях нашей деятельности русским языком, а нам нагло заявляют, что он якобы непонятен населению Карпатской Руси. Вследствие этого приходится чуть ли не в стотысячный раз повторять общеизвестную истину, что ни один литературный или книжный язык не совпадает с разговорною речью народа. Чем многочисленей народ и чем большую территорию он занимает, тем больше его язык имеет наречий и говоров. Иногда эти областные особенности в языке настолько значительны, что жители одной местности с трудом понимают своих единоплеменников из другой местности, находящейся в пределах того-же самого государства. Такое дробление не может угрожать измельчением и оскудением культурной жизни только благодаря существованию общих литературных, книжных языков, объединяющих все силы данного народа для творческого труда. Свой местный говор каждый знает практически и пользуется им в несложном обиходе деревенской жизни. Это, так сказать, детский лепет, который всегда уступает место правильной, научно-обоснованной и литературно развитой человеческой речи, т.е. национальному языку. Для всех ветвей русского народа таким единственным национальным органом взаимного общения и могучим средством образованности, научного мышления и художественного творчества на поприще изящной словесности является только общерусский литературный язык. Когда в июне месяце 1907 года галицко-русский депутат и неустрашимый борец за права гражданства русского языка, доктор Дмитрий Андреевич Марков, произнес в Венском парламенте свою историческую речь по-русски, то министр внутренних дел барон Бинерт буквально растерялся, а украинские шовинисты, на которых речь произвела впечатление разорвавшейся бомбы, от злости чуть-ли не лезли на стену и кричали: долой русскую собаку! Немцы ломали пюпитры, поляки ехидничали. Зато все остальные славянские депутаты горячо приветствовали речь Д.А. Маркова. Придя в себя от испытанного ужаса, барон Бинерт понес какую-то околесицу н ту тему, что якобы в Карпатской Руси русский литературный язык непонятен населению, и вообще в Австрии этот язык является иностранным. Лучшим ответом на всю эту австро-украинскую травлю русского языка является петиция галицко-русского населения в Венский парламент, собравшая в Карпатском крае 100.000 подписей. Это знаменательная петиция должна быть одновременно рассматриваема, как манифест Галицкой Руси и доказательством развития русского языка, литературы и культуры в ее пределах. Хотя под именем Карпатской Руси понимается в своей совокупности Галицкая, Буковинская и Угорская Русь, но, в силу австрийской конституции, каждая из этих составляющих частей имеет право говорить о своих нуждах лишь в отдельности. Австро-Венгрия не только боится общего единства всего русского мира, но и не допускает объединения русских областей внутри своего государства. Политика - разделяй и властвуй - проводится здесь нагло и цинично. С этой целью созданы вопреки национальному принципу, т.н. коренные земли, одной из которых является королевство Галиции и Владимирии. Ввиду таких особенностей австрийского строя, в петиции-манифесте перечислены борцы за русскую культуру, лишь в пределах Галицкой Руси. Если бы эта петиция была подана от всей Карпатской Руси, то список борцов за русский язык был бы значительно полнее. Этот манифест должен помнить и знать каждый национально мыслящий русский человек, как исторический документ борьбы за русский язык в Австро-Венгрии (с.28-35) Василий Дмитриевич Залозецкий. Заветные мысли (Автобиография) http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_462.htm Василий Дмитриевич Залозецкий http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_461.htm КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
УграДева: Русской Галичанке Л.К. Не кручинься, русская сестра! Ты сегодня - страшно думать - за кордоном. Но придет весенняя пора, Снова будет лес зеленый. Не печалься - Русь еще жива, Ведь бывали ж времена плохие. Киев, Львов, Минск, Новгород, Москва Будут вместе, будут вновь Россией. Может быть, мы сами доживем, Может быть, построят наши дети - Сохраним лишь маленький наш дом Домом правды в наше лихолетье 11. фев. 1993г. Н.М. Пашаева Государственная публичная историческая библиотека России Н.М. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX вв. Москва 2001 ...В преддверии Талергофа. Рубеж XIX-XX вв. - 1914г...Русское движение набирало силу. Несмотря на недостаток средств для развертывания агитации, в парламент попали - русские - депутаты, и в том же 1907г. Д.А. Марков произнес речь на русском литературном языке. В ответ министр внутренних дел барон Бинерт заявил, что в Австрии нет русского народа, кроме старообрядцев-липован. Но тут же в столицу поступило сто тысяч петиций в защиту русского языка (2, с.26-27; 110, с.127). И тогда польско-австрийская администрация начинает все более широко использовать давно уже сформулированный способ puścić rusina na rusina - натравить русина на русина, использовать украинских союзников. Союз польско-австрийской администрации в Галичине с украинскими националистами в его зачатках, как мы видели, распознал еще Головацкий (с.131-132)... 2. Ф.Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Т.1.М., 1916. XVI, 304с.: ил. 110. Н.М. Пашаева. Русское движение в Галичине XIX-XX вв. Славянский альманах. 1998. М., 1999. с.117-132 Нина Магометхановна Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX вв. Гос. публ. ист. б-ка России. М., 2001. 201с. http://ukrstor.com/ukrstor/paszaeva_oczerk.html http://www.twirpx.com/file/240368/ 4.4Мб В 1907 году было введено всеобщее избирательное право. Галицкая Русь послала в числе других своих депутатов стойкого и убежденного защитника русских интересов д-ра юриспруденции Дмитрия Андреевича Маркова, который 27 июня (9 июля) 1907 года произнес в Венском парламенте речь на общерусском литературном языке. Этим перед всем культурным миром было заявлено, что Галицкая Русь считаешь язык Пушкина и Гоголя своим родным языком. Когда в ответ на речь Д.А. Маркова австрийский министр внутренних дел барон Бинерт от лица правительства заявил, что в Австрии нет русского народа, то со всех концов Галицкой Руси было прислано в парламент сто тысяч петиций следующего содержания: Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющими смежные с Галицией земли малорусским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, т.е. русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди остальных мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает исключительное право быть языком ея литературы, науки и вообще, культуры. Доказательством этого является тот факт, что за право этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели, как епископы: Яхимович и Иосиф Сембратович, ученые и писатели: Зубрицкий, Наумович, Площанский, Добрянские, Устианович, Дедицкий, Головацкий, Петрушевич, Гушалевич, из младших же - Залозецкий, Свистун, Хиляк, Мончаловский, Иван Левицкий, Дудыкевич, братья Марковы, Вергун, Яворский, Святитский, Глебовицкий, Глушкевич, Полянский и многие другие. Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества во Львове, в Черновцах, в Праге, в Вене ведут прения, протоколы и переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас сызнова издавались и теперь издаются ежедневные и повременные издания, как: Слово, Пролом, Червонная Русь, Галицкая Русь, Галичанин, Беседа, Страхопуд, Издания Галицко-Русской Матицы, Русская Библиотека, Живое Слово, Живая Мысль, Славянский Век, Издания Общества им. Михаила Качковского, расходящиеся в сотнях тысячах экземпляров. Ссылаясь на вышеизложенное, высокая палата изволит признать законодательным порядком за общерусским языком права гражданства в пределах королевств и земель представленных в венском парламенте; ввести русский язык, как преподавательский, в начальных школах и средних учебных заведениях и прочих училищах русской части Галиции, что будет содействовать поднятию низкого уровня образования в этих школах; основания русского университета во Львове, безотлагательно же учредить при Львовском университете кафедры русского литературного языка, русской литературы, русской истории и истории русского права. К этой петиции следует добавить, что со времени ее подачи (1907г.) и вплоть до великой войны 1914 года в Галицкой Руси печаталось на русском литературном языке еще несколько повременных изданий из которых особенно должны быть отмечены: ежедневная большая газета Прикарпатская Русь и студенческий журнал Новая Жизнь (с.26-27) Федор Федорович Аристов. Карпато-русские писатели. Том первый. Исследование по неизданным источникам. Москва 1916 http://elib.npu.edu.ua/info/R7PQTirgQriXuO 8 Мб http://bookre.org/reader?file=1337589 19мб КарпатоВедение http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
полная версия страницы